Мне хотелось бы еще раз подчеркнуть некоторые принципиальные моменты философских рассуждений о проблеме ДС, которые, по-видимому, в силу своей элементарности, часто остаются в тени. Когда философ ставит проблему другой СР, то он явно или неявно исходит из наличия коммуникативной ситуации. Это означает, что есть субъект, который стремится познать некоторый объект, что между ними есть некоторая связь, и субъект стремится решить вопрос: есть у этого объекта СР или ее нет. Далее явно или неявно полагается, что познающий субъект знает, что такое СР, может, в принципе, определить ее наличие, «узнать» ее и ищет в другом именно то, что уже знает. В противном случае постановка проблемы бессмысленна. Но субъект знает, что такое СР лишь по себе (так сказать от первого лица). Это знание имеет, по крайней мере, два аспекта: 1) субъект знает, что он обладает качеством СР, т.е., что он «находится в сознательном состоянии», переживает «чувство принадлежности» ему этого состояния, как выражаются психиатры; это – «немедленное» знание, «непосредственно данное» (термины из аналитической философии) и 2) субъект знает то определенное «содержание», которое он переживает в данном интервале, оценивает это «содержание» и может в определенной мере оперировать им. Разумеется, оба аспекта образуют единство, представляют акт аутокоммуникации. Другими словами, мое знание о моей СР возникает в процессе аутокоммуникации, протекающем в данном интервале. Здесь субъект и объект представлены в форме переменного соотнесения модальностей «Я» и «не-Я», которая составляет базисную динамическую структуру СР.
Если я располагаю способностью (средствами) «немедленного» определения наличия СР у себя, то для того, чтобы определить наличие СР у другого, я должен научиться (создать, использовать) те же самые средства. Вопрос в том, что эти средства даны мне диспозиционально и арефлексивно: я знаю что, но не знаю как, т.е. знаю о наличии своей СР, знаю, что она дана мне сразу и непосредственно, но не знаю, каким образом это совершается, от какого рода информационных процессов в моем (или другом) головном мозге это зависит. Поэтому решение вопроса о другой СР лежит на пути анализа информационных процессов, образующих коммуникативный акт.
Рассмотрим в упрощенном виде основные этапы процесса какой-либо элементарной коммуникации, в результате которой определенное содержание СР одного человека (скажем, переживание образа красной розы) становится достоянием другого (тоже в форме его СР). Данное содержание СР первого человека (обозначим это содержание знаком А) есть информация, воплощенная в соответствующей мозговой нейродинамической системе (обозначим ее Х), и он хочет сообщить ее другому. Х есть «естественный» код А, в силу чего эта информация А дана мозговой эгосистеме (и, значит, личности) непосредственно. Далее АХ инициирует словесный код АУ, последний преобразуется в моторный код АZ, программирующий и реализующий соответствующее словеcное выражение – звуковой код АW. Воздействуя на слуховой аппарат второго человека, последний вызывает в его мозгу обратную цепь кодовых преобразований и в итоге соответствующую мозговую нейродинамическую систему, близкую к Х, представляющую собой «естественный» код примерно той же информации А, переживаемой в форме субъективной реальности.
Конечно, на самом деле все гораздо сложнее, но суть дела обстоит примерно так. Здесь главным для нас является мозговой нейродинамический код Х, который, будучи «естественным», несет исходную информацию и представляет ее для личности (для меня и каждого) в «чистом» виде. Теоретически возможно выделить это кодовое образование, подключиться к нему и расшифровать его, минуя все сложнейшие его преобразования, ведущие к внешнему выражению этого информационного содержания в естественных коммуникациях (или к его внешней маскировке). Это означает, что оно будет выражено, например, в виде словесной записи (или как-то иначе) на приборе у того, кто осуществляет такую расшифровку кода (даже помимо воли обладателя указанной информации). Разумеется, в таком случае вполне возможно будет продлить коммуникативную цепь и обеспечить расшифровку указанного кода в форме дублирующего субъективного переживания соответствующего содержания у того человека, который осуществляет эту операцию расшифровки кода Х. Так, собственно, и происходит всякий раз, когда речь идет о расшифровке кода человеком, ибо конечным этапом является понимание им некоторого ранее скрытого «содержания», представленного ему сейчас в форме его СР.
Вслед за расшифровкой генетического кода, наука приближается к решению подобной задачи. Но что означает ее решение для проблемы «Другого сознания»? Появится новый способ коммуникации, но суть, в принципе, останется та же. Как и в случае понимания выражения глаз или понимания желаний человека путем наблюдения его действий, здесь будет совершаться процесс расшифровки кода, т.е. преобразования «чуждого» кода в «естественный» код типа Х. Никакого «непосредственного» постижения «другой субъективной реальности» быть не может. Расшифровка нейродинамического кода типа Х может означать только новый вид доступа к «содержанию» явлений СР другого человека.
Если такая задача будет решена даже в частном виде, то нетрудно вообразить масштаб возможных последствий. Размышляя о тех новых перспективах, которые откроются перед медициной, многими видами деятельности, межличностными и социальными отношениями, мы должны прежде всего иметь в виду негативные последствия этого, способных нести угрозу человечеству. Конечно, многие важные позитивные и особенно негативные последствия непредсказуемы. Но, несомненно, то, что негативные последствия такого нового вида коммуникации будут значительными, они смогут нарушить фундаментальные структуры социальной самоорганизации.
Наша земная социальная самоорганизация основывается на относительной автономности личности, что выражается в относительной «закрытости» ее внутреннего, субъективного мира. В подавляющем числе случаев личность «открывает» и «закрывает» его по своей воле и весьма избирательно. Что произойдет, если это будет нарушено? Если личности станут «открытыми»? Или одни будут «открытыми», а другие «закрытыми»? Или небольшая группа «закрытых» сможет «открывать» кого захочет вопреки их воле? Ведь наверняка технологии расшифровки нейродинамических кодов явлений СР окажутся в руках государственных или крупнейших финансово-экономических структур, а не исключено, что и в руках некого объединения злонамеренных лиц. Эти и другие вопросы такого рода вызывают серьезные опасения; вместе с тем они создают во многом новое поле для мысленных экспериментов и теоретического анализа относительно будущего земной цивилизации.
Нас все в большей степени волнуют вопросы о злонамеренных интенциях ДС, о скрытых коварных замыслах, способных нести горе и гибель не только отдельным людям, но всему человечеству. Тем более, что в нашу эпоху системных инфраструктур один единственный человек, реализуя свой преступный замысел, способен вызвать цепную реакцию колоссальной разрушительной силы.
А как быть с обманом, пропитывающим все поры социальной жизни, все межличностные и институциональные коммуникации; как быть с прокламированием честности, благородства и справедливости, под покровом которого вершатся самые гнусные дела? Эти вопросы имеют прямое отношение к проблеме ДС, они становятся все более острыми и актуальными в условиях информационного общества, нарастания глобализации и требуют пристального внимания философов.