Криминальная самоорганизация лиц, заключенных под стражу представляет собой неформальную организационно-управленческую структуру, во главе которого находятся профессиональные преступники, стоящие на высшей ступени криминальной иерархии. В первую очередь сюда следует отнести «воров в законе» и назначаемых ими «смотрящих». Сущность криминальной самоорганизации лиц, заключенных под стражу состоит в том, что она является незаконным средством разрешения противоречий, возникающих между ними и государством в лице администрации СИЗО. Необходимо сказать о том, что подобная криминальная самоорганизация преступников действует не только в СИЗО, но и в местах лишения свободы в целом [1].
Криминальная самоорганизация осужденных и лиц, заключенных под стражу в местах лишения свободы России неразрывно связана с организованной преступностью и представляет собой ее неотъемлемую часть. Организованную преступность можно также рассматривать как криминальную организацию, но уже более высокого уровня. Единая социальная природа криминальной самоорганизации осужденных и лиц, заключенных под стражу и организованной преступности проявляется в том, что их характерные признаки практически полностью совпадают [2].
Доминирующей мотивацией организованной преступности выступает экономический интерес, а целью — криминальный бизнес. К целям криминальной самоорганизации осужденных и лиц, заключенных под стражу относятся: установление власти над тюремной общиной; ослабление или нейтрализация уголовно-исполнительного воздействия на ее членов и поддерживающих их осужденных; получение доходов от организации криминального бизнеса в исправительном учреждении или следственном изоляторе.
Криминальная самоорганизация осужденных и лиц, заключенных под стражу составляет основу мира криминальных менеджеров мест лишения свободы. Она является причиной, обусловливающей существование криминального менеджмента. Криминальная самоорганизация в местах лишения свободы имеет два объекта управления. Ее управляющее воздействие распространяется как на социальную среду внутри исправительных учреждений и следственных изоляторов, так и на деятельность сотрудников администрации по отношению к этой среде. Являясь особой социальной системой, криминальная самоорганизация осужденных и лиц, заключенных под стражу имеет ряд других специфических черт: наличие целей, иерархическое строение, активность ее членов и их способность оказывать встречное воздействие в ответ на управленческое воздействие со стороны администрации.
Сложность строения криминальной самоорганизации осужденных и лиц, заключенных под стражу как социальной системы проявляется в функциональном разделении и координации деятельности ее членов по горизонтали, а также в иерархическом строении по вертикали. Признаки иерархического строения системы криминальной самоорганизация осужденных и лиц, заключенных под стражу, в отличие от других социальных организаций, носят специфический характер, что проявляется в их неформальной сущности.
Примерную структуру криминальной самоорганизации осужденных и лиц, заключенных под стражу действующей в СИЗО, можно представить в виде следующей схемы (рис. 1).
На «смотрящих» в СИЗО возлагается ответственность за привитие заключенным «правильных» взглядов и поступков, обучение их арестантской этике, морали и нравственности. Особенно ярко это проявляется в «общаковых» камерах, где криминальная самоорганизация лиц, заключенных под стражу носит наиболее организованный и структурированный характер и оказывает на остальных сокамерников практически неограниченное влияние. Не все камеры СИЗО «общаковые», часть из них считаются «красными» или «обиженками» в силу специфики содержащегося в них контингента — лиц, заключенных под стражу, и осужденных, формально выключенных из системы криминальной самоорганизации. Камеры, где содержатся «обиженные», тоже имеют «смотрящего», который подчиняется «смотрящему» за корпусом или за СИЗО в целом.
В каждой «общаковой» камере назначается «смотрящий», ответственный за все, что в ней происходит. На него возлагается обязанность вести пропаганду криминального образа жизни в СИЗО, давать наставления по дальнейшему поведению сокамерников в исправительном учреждении. В этом ему помогают содержащиеся в камере «блатные». По большей части эта работа проводится среди молодежи и лиц, впервые помещенных в СИЗО. «Общаковые» камеры подразделяются по выполняемым функциям: одни обязаны нелегально обеспечивать продуктами питания, лекарствами, деньгами, табачными изделиями больничные камеры, другие — карцеры, третьи обеспечивают необходимыми вещами «путевых арестантов», этапируемых в «крытую» и другие исправительные учреждения, находящиеся за пределами региона. Особое внимание в плане материального обеспечения уделяется «авторитетам» и лицам, направляемым в лесные исправительные учреждения. Для этих целей в СИЗО и тюрьмах собирают «общаковые» деньги, хранящиеся в специально оборудованных тайниках. Так, 22 сентября 2010 г. в ходе проведения оперативно-режимных мероприятий в СИЗО № 75/1 УФСИН России по Забайкальскому краю в оборудованном тайнике были обнаружены и изъяты предметы, запрещенные к хранению: денежные средства в сумме 25 000 руб., сотовый телефон. По оперативным данным, деньги предназначались для криминального «общака» [3].
«Смотрящий» за камерой назначает «коневода», «смотрящего» за пайками и «шнифтового». В обязанности «коневода» входит поддержание регулярной связи с другими камерами. Обычно это осуществляется путем перебрасывания нитки или бечевки через оконную решетку в окно соседней камеры. Реже для нелегальной межкамерной связи используется канализация, через которую также протягивают нитку или бечевку. С помощью этого нехитрого способа из камеры в камеру «гоняют коня» с записками и небольшими, тщательно упакованными и запаянными в целлофан посылками с чаем и сигаретами, иногда с мелкими запрещенными предметами: деньгами, наркотиками и т. д. Любую получаемую «общаковую» корреспонденцию «коневод» передает «смотрящему» за камерой. Если письмо или посылка имеет конкретного адресата, то «коневод» вручает их ему лично. Обычно на должность «коневода» назначают людей хотя и не пользующихся авторитетом, но обладающих ловкостью, смекалкой и находчивостью.
«Смотрящий» за пайками также назначается на должность «смотрящим» за камерой и отвечает за равное и справедливое разделение между сокамерниками казенной пищи. Во время выдачи пищи он находится возле «кормушки» и следит за порядком распределения порций.
«Шнифтовой» осуществляет аудиовизуальный контроль за всеми передвижениями в коридоре СИЗО, куда непосредственно выходит дверь камеры. Его основная задача состоит в том, чтобы вовремя предупредить сокамерников о том, что в камеру зашли сотрудники администрации СИЗО. «Шнифтовой» в дневное время суток находится возле дверного глазка, откуда ведет наблюдение за коридором и передвижениями по нему сотрудников администрации. В задачу «шнифтового» входит также воспрепятствование инспекторам СИЗО наблюдению за камерой через дверной глазок. С этой целью он подходит вплотную к двери и загораживает обзор камеры. Обычно это делается, когда заключенные «гоняют коня», «чифирят» и занимаются другими запрещенными делами. Вот как описывает обязанности «шнифтового» И. Миронов: «”Шнифтовой” — глаза и уши хаты. Глаза заключаются в том, что он курсует о всех передвижениях на продоле. Уши заключаются в том, что он курсует о всех звуках на продоле… его ответственность заключается в том, что при залете в хату мусоров он морозит тормоза» [4].
«Смотрящему» за камерой подчиняются неформальные лидеры и члены «семей» заключенных, содержащихся с ним в одной камере. Таких лиц называют «семейниками». Они вместе питаются, во всем помогают друг другу, имеют свой «общак» и своего лидера. Примерная структура криминальной самоорганизации в камере СИЗО дана на рисунке 2.
В камерах СИЗО начинается и процесс стратификации содержащихся там лиц, выясняется, кто есть кто. Отсюда уходят на этап уже с определившимся статусом, который имеет, как правило, пожизненное значение для человека. Примечателен тот факт, что в камерах, где лица, заключенные под стражу, содержатся более длительный период, их самоорганизация принимает ярко выраженные структурированные формы, с четким распределением прав и обязанностей, возникновением в арестантской среде «начальников» и «подчиненных». К таким камерам относятся, в первую очередь, камеры для лиц, в отношении которых ведется следствие и судебное разбирательство. В камерах, где находятся осужденные, ждущие отправки на этап, и в карантинных камерах, где содержатся вновь прибывшие новички, самоорганизация выражена слабо, что обусловлено небольшими сроками их содержания. Вот что пишет по этому поводу очевидец: «В карантинной камере, поскольку сами заключенные не особенно стремятся к поддержанию порядка, администрация пыталась назначить дежурных. В общем, это происходило не без успеха, потому что уборка была весьма примитивной, с помощью веника, без всякого мытья. А вот в камере, где сидят подследственные, уже после карантина, самоорганизация заключенных происходит гораздо лучше, то есть вырабатывается пирамида взаимоотношений: кто-то находится наверху этой пирамиды, кто-то в середине, кто-то внизу. И поэтому рамки самостоятельности там уже гораздо в большей степени сужены. Кто-то диктует, посвящает новичков, идет распределение мест, дележ посылок и прочее…» [5]. Основанный на «понятиях» неписаный арестантский кодекс чести повседневно и ежечасно довлеет над заключенными, регламентирует их внутреннюю жизнь, межличностные отношения. За всем этим обязан постоянно наблюдать «смотрящий».
В обязанности «смотрящего» за СИЗО также входит организация связи с женскими камерами и камерами, в которых содержатся несовершеннолетние. Он ответствен за оказание находящимся там лицам материальной помощи, моральной поддержки. Путем межкамерной переписки, перекрикиваний, личных встреч во время судебно-следственных действий он и другие представители криминальной организации дают наставления и обучают несовершеннолетних законам и правилам, по которым живет тюремное сообщество [6].
Вывод
Анализ структуры, функций и содержания деятельности криминальной самоорганизации лиц, заключенных под стражу позволяет сделать заключение о том, что она представляет собой сформировавшуюся в местах лишения свободы России социальную систему, противодействующую официальной администрации этих учреждений.