В настоящее время инновации рассматриваются государством как единственный быстрый способ преодолеть экономическое и техническое отставание России от других мировых держав. Не смотря на приоритетность естественно-технических направлений инновационной деятельности, инновации возможны в гуманитарной и социо-культурной сферах. Пример тому – инновации в управлении. Более того, фраза «кадры решают всё» в условиях «уточки мозгов» не только не потеряла актуальность, но, напротив, приобрела иное значение.
Прежде всего, это выразилось в разработке корпоративной политики, формировании корпоративного духа и закреплении корпоративных ценностей и традиций. При этом подчеркнем, что в ряде зарубежных стран корпорации – это не только частные, но и публичные лица.
Отмеченные процессы нашли свое отражение в особого рода документах – Кодексах корпоративной или профессиональной этики. Затронул данный процесс и сферу государственной службы (Типовой кодекс государственного служащего, Кодекс этики судьи, Кодекс этики прокурорских работников, Кодекс этики депутатов и т.п.). Одним из разделов указанного Кодекса стал раздел о защите чести, достоинства и деловой репутации государственного служащего, в том числе от диффамации[1].
Диффамационные отношения, которые могут коснуться государственного гражданского служащего, в настоящее время набирают все большую актуальность. Это связано с тем, что специфика статуса государственных служащих связана с открытым публичным характером их деятельности. Иными словами, исполняя должностные обязанности, государственный служащий выступает как «публичное лицо (фигура)», а публичность всегда сопряжена с большей вероятностью столкновения с проблемой посягательств на честь, достоинство и деловую репутацию данного лица[2].
По мнению Европейского союза «публичной фигурой» является физическое лицо, наделенное значительными публичными функциями и занимающее видные публичные должности. К таким лицам можно отнести:
- Глав государств и правительств;
- Министров, их заместителей и помощников;
- Членов парламента;
- Членов высших судебных органов, на решение которых не подается апелляция;
- Членов коллегий аудиторов и членов советов директоров центральных банков;
- Послов;
- И т.п.
Также в категорию публичных лиц входят члены семей вышеперечисленных категорий субъектов, поддерживающие с ними семейные связи (но иногда и бывшие члены семей, в т.ч. не поддерживающие отношения).
В данном случае, деловая репутация вышеназванной группы лиц является специфическим нематериальным активом, составляющим важную часть общего «портрета» государственного служащего в целом. Потому что деловая репутация расценивается не менее значимо, чем, например, документ об образовании. Именно поэтому деловая репутация упомянутого лица подлежит правовой защите в случае распространения против него порочащих сведений[3].
В настоящее время, особенно в связи с ростом коррупции, а, следовательно, с усилением борьбы с ней с одной стороны, и реформированием системы администрирования – с другой, все чаще стали возникать споры, в которых государственный служащий выступает в роли пострадавшего. Применительно к диффамационным отношениям он является субъектом, чьи честь, достоинство и деловая репутация были опорочены. Но если честь и достоинство государственного служащего на первый взгляд ни чем не отличаются от чести и достоинства других граждан (физических лиц), то относительно деловой репутации возникает некоторое различие в интерпретации. Так, под деловой репутацией частного гражданского лица понимается уровень его профессиональной квалификации, а в отношении публичного государственного служащего – оценка производственной или другой деятельности в соответствии с его статусом в условиях публичных отношений.
Более того, ЕСПЧ пришел к выводу, что публичное лицо, которым несомненно является государственный служащий, в меньшей степени страдает от посягательств на его честь и достоинство и, следовательно, ему присуждается меньшая сумма компенсаций, поскольку, выбирая данный род деятельности, оно осознает как связанные с ним риски, так и угрозы. Именно готовность к негативным последствиям снижает объем (уровень) психологических страданий субъекта[4].
Что касается деловой репутации, то в данном случае речь идет не столько о деловой репутации индивида (физического лица), сколько о деловой репутации государственного органа, а с ним и всего государства, которое они олицетворяют. Однако в юридической науке и практике отсутствует категория «репутация государства» (ровно как «честь и достоинство государства»). Правда, международному публичному праву известна такая форма политической ответственности, как сатисфакция (удовлетворение), но в настоящее время она практически не применяется.
Поэтому государственные служащие в диффамационных отношениях, посягающих на их деловую (профессиональную) репутацию, приобретенную на государственной службе в связи с выполнением ими должностных обязанностей, направленных на обеспечение государственных функций, только на первый взгляд выступают как физические лица, но в действительности представляют государство. Опорочивание деловой репутации государственного служащего напрямую влияет на снижение авторитета государственной власти, сокращения доверия к ней населения.
Государство охраняет честь, достоинство и деловую репутацию граждан, как и деловую репутацию юридических лиц, установлением всеобщей обязанностей воздерживаться от посягательства на эти социальные блага и предоставлением судебной защиты в случаях их нарушения.
В данном случае, деловая репутация юридического лица выступает в качестве его активов. Обычно под активами понимались материальные ценности, однако деловая репутация – это нематериальное благо. Данное расшифрованное критическое толкование так же является правовой новеллой.
Таким образом, честь, достоинство и деловая репутация государственных служащих, как лиц публичных, в меньшей степени страдает от диффамации, чем честь, достоинство и деловая репутация обычных граждан. Однако данная новация, не смотря на обязательность для российских судов решений ЕСПЧ, не нашла пока своего отражения.