Герменевтика возникает как учение об истолковании текстов. Согласно легенде, первым, кто занимался этой деятельностью, был Гермес, которому Зевсом было поручено разъяснять людям послания богов. В средневековье стало актуальным истолкование религиозных текстов, что способствовало развитию теологической герменевтики.
В философии первым обратил на эту проблему внимание Ф. Шлейермахер (1768-1834). Он считал, что многие философские и научные проблемы коренятся в акте восприятия человеком текста, написанного другим человеком. Адекватное понимание текста, по мнению Шлейермахера, возможно лишь при наличии эмпатии – сопереживания состоянию автора в момент написании текста, умении чувствовать то же, что и автор. Для этого необходимы знания не только предмета исследования, но и максимально полные знания об авторе – биографические сведения, сознательные и бессознательные стороны его творчества и т.п. При этом интерпретатор может обладать даже преимуществом перед автором: он имеет возможность толкования текста в более широком контексте, т.к. обладает большей информацией, чем автор. Это и есть идеальное понимание, к которому должен стремиться интерпретатор, считает Шлейермахер.
Наиболее значительный вклад в герменевтику внес Г.-Г. Гадамер (1900-2002) – ученик Хайдеггера. В отличие от Хайдеггера, он считает, что философия начинается не с вопроса о бытии, а с проблемы понимания, которая предшествует бытию, т.к. всякому учению о бытии предшествует определенный герменевтический опыт человека, который и есть «первооснова всей философской мысли» [1, с. 15]. По мнению Гадамера, научные методы не могут дать адекватного истолкования реальности в силу их отягощенности рациональностью. Более полное понимание мира возможно лишь при дополнении рациональных методов методами искусства, ибо только искусство способно преодолевать установленные наукой границы жизненного опыта.
После выхода в свет основного сочинения Гадамера «Истина и метод» (1960) его философия была подвергнута рядом авторов критике за отрицательное отношение к науке, недооценку ее роли в культуре. Действительно, увлечение автора психологическими аспектами восприятия реальности, казалось бы, дает основание для такой критики. Однако считать Гадамера врагом науки научного познания нельзя. Гадамер отмечает, что его работа не направлена против науки, она является попыткой примирения философии и науки при помощи герменевтического метода. Как бы в подтверждение своей лояльности к науке он в 1978 году издает сборник «Герменевтика и наука» с участием М. Полани, Р. Рикёра, А.Н. Уайтхеда, в котором раскрывается главная идея герменевтической философии науки: восприятие фактов и научных текстов есть продукт человеческой коммуникации и поэтому может быть адекватным лишь при учете законов этой коммуникации. Любой факт существует лишь в контексте человеческого жизненного опыта. Поэтому наука, как и философия, искусство, религия, всегда герменевтична, вопрос заключается лишь в степени этой герменевтичности. «Понимание есть везде, где присутствует хотя бы один человек. Если бы физика как наука обходилась без людей, то она была бы негерменевтичной. Но поскольку физика создана людьми, то она есть форма, разновидность понимания и, следовательно, герменевтична. Деление наук на экспериментальные и герменевтические несостоятельно, ибо и экспериментальные науки являются герменевтическими», – поясняет позицию Гадамера В.А. Канке.
Смещение акцента на единичность, уникальность факта в «жизненном мире» человека дает основание для критики некоторыми представителями герменевтики научных законов, теорий и методов. Их аргументация примерно такова: поскольку любой факт реальности единичен и существует в определенном контексте восприятия «здесь и сейчас», а абстрактные объекты теории и научные законы представляют собой обобщения, результаты абстрагирующей деятельности разума, то они не способны создать адекватное представление об изучаемой реальности. Но работы Гадамера не дают основание для критики научных теорий с такой позиции. В них утверждается, что наука лишь часть герменевтического опыта, поэтому она, как и любая другая часть этого опыта, не может дать полного понимания реальности. Наука не может объяснить все, и она не должна претендовать на это.
Ныне стало актуальной идея Гадамера о роли в понимании нерациональных факторов. Мы наблюдаем нарастающий процесс визуализации не только вненаучного, но и научного знания. В науке особенно заметно применение визуализированного знания [2; 3]. В качестве главных носителей такого знания являются визуализированные и онтологизированные образы [4; 5]. Р.Ю. Рахматуллин считает, что образ позволяет лучше понять суть объекта из-за того, что в процессе эволюции человека как биологического вида, чувственное познание играло огромную роль для выживания и вызывало больше доверия, чем информация полученная из других источников [6].