Гражданское общество: картография российских регионов по результатам опросов ФОМ 2007-2008 гг

Исследования гражданского общества предполагают, как минимум, следующие три тематические сюжета: 1) социальные представления, 2) социальные факторы, 3) социальные практики. Каждое направление, в свою очередь, распадается на темы. Темы первого направления (социальные представления):

• доверие;
• сплоченность;
• взаимопомощь;
• ответственность;
• информированность;
• готовность к активности.

Темы второго направления (социальные факторы):

• социальная атмосфера;
• неформальные сети;
• гражданские организации.

Темы третьего направления (социальные практики):

• компетентность;
• включенность;
• протестная активность;
• конструктивная активность (в т.ч. благотворительность).

По данным наших опросов наибольшую вовлеченность в совместную деятельность демонстрируют представители высокоресурсных групп: 68% из них считают, что готовы к объединению для совместных действий при совпадении интересов и идей, 66% утверждают, что в их непосредственном окружении есть люди, близкие по интересам, увлечениям или общему делу.

Подтверждение высокоресурсности вовлеченных в совместную деятельность респондентов мы находим и в результатах опроса, проведенного ФОМ в августе 2007 г. По этим данным, за последний год участвовали в субботниках, организованных самими гражданами по месту жительства, 40%, а в собраниях жильцов дома — 19% респондентов. Портреты этих групп подтверждают их принадлежность к высокоресурсным слоям населения:

По данным того же опроса нами были выделены три фактора, аккумулирующие причины, которые объединяют людей для совместной деятельности.

Это, прежде всего, желание сделать добро людям; ощущение своей нужности; личная ответственность на базе доверия и солидарности; моральное удовлетворение. Такой фактор мы назвали гражданским.

Следующий побудительный фактор — инструментальный — объединяет приобретение полезных связей и знакомств; возможность повышения квалификации и / или профессионального роста; улучшения материального положения; повышения своего социального статуса.

И, наконец, третий фактор — активистский — связывает такие причины, как получение удовлетворения от участия в общественной жизни, от возможности реализации своих идей, а также получение доступа к ценной и разнообразной информации.

В Фонде активно развивается такой метод исследования, как социолого-антропологические экспедиции. Летом 2007 г. в г. Астрахани в рамках такой экспедиции изучалось новое явление общественной жизни — становление непосредственного управления жильцами содержанием и эксплуатацией своих домов. В этом городе в июле 2007 г. более 40% многоквартирных домов перешли в непосредственное управление горожанами. Для изучения причин такой активности и была направлена экспедиция. Одним из результатов проведенного исследования стало построение траектории и изучение условий преобразования фрейма обывателя во фрейм сложившегося активиста.

Под давлением среды на рис.1 понимаются внешние условия, которые могут быть достаточно агрессивными, под условиями трансформации — людское окружение, социум, в котором существует индивид. Как видно из рис. 1, ситуационный активист представляет собой переходную форму от обывателя к сложившемуся активисту.

На рис. 2-4 раскрывается содержание понятий "давление среды" и "условия трансформации" для рассматриваемых фреймов.

Таким образом, мы видим, что главный ресурс, которым располагает сложившийся активист — доверие жителей. Установки, которые он при этом использует, направлены на взаимопомощь, солидарность жильцов, а также на их ответственность за себя и за других.

Вообще говоря, трудно отыскать какой-либо другой термин, понятие, категорию, которая в конце прошлого — в начале нынешнего века была бы столь популярной среди социальных исследователей и одновременно столь же инструментальной, как «доверие». Еще Джон Локк считал доверие vinculum societatis — связующей силой общества. В большинстве дискуссий о доверии, даже если в них высказываются разные мнения о пределах и, особенно, об источниках доверия, считается аксиомой, что доверие — необходимое условие сотрудничества между людьми, формирующее ожидания относительно поведения другого, основанного на общих нормах и ценностях.

Доверие тождественно чувству групповой интеграции. Чувство доверия, возникающее внутри замкнутой общности, дает ощущение защищенности и внутренней силы, поскольку индивидуальные возможности как бы усиливаются групповой солидарностью. Принадлежность к группе, интеграция с ней на основе доверия обеспечивает устойчивость, надежность позиции актора в условиях агрессивной внешней среды.

Установка на доверие и способность к проявлению недоверия, как коммуникативный ресурс, вполне могут сосуществовать друг с другом. Обратим внимание, что доверие не является альтернативой недоверию. Последнее очень важно учитывать при создании инструментария для измерения таких установок.

Межличностное доверие, как на ближней, так и на дальней социальной дистанции, образует основания для доверия институционального и шире — социального. Часто говорят о социальном капитале, который определяет практики общественного взаимодействия на любой из социальных дистанций: от личного окружения индивида — до общественных организаций.

В последние годы ряд исследователей относятся скептически к взаимосвязи персонального и институционального доверия. Так Ф. Фукуяма предупреждает о проблематичности «переноса межличностного доверия до масштаба доверия к политическим институтам» . Скорее всего, условия такого перехода определяются средой, т.е. доверием социальным.

По замерам ФОМа межличностное доверие граждан РФ буквально тает на пути к доверию социальному:

• доверие к главе правительства В.В.Путину (в апреле 2008 доверяли 69%) — межличностное, персональное: респонденты, пусть и опосредовано, через ТВ, как бы лично с ним знакомы, знают и помнят его «крылатые фразы»;
• доверие к правительству РФ (в апреле 2008 считали, что правительство работает хорошо 42%) — институциональное: здесь «коридор доверия» уже, более чем на четверть;
• доверие социальное– социальный феномен, в котором сопряжены расчет и вера. В каком-то смысле вера представляет собой отказ от расчета. В сентябре 2007 года считали, что большинству людей можно доверять — 18%, а в отношениях с людьми следует быть осторожными — 78%.

Таким образом, занимаясь изучением российского пространства социального доверия в современных условиях, мы, следуя предупреждению Ф. Фукуямы, будем рассматривать межличностное и институциональное доверие в качестве двух независимых категорий.

Перейдем к рассмотрению результатов реконструкции российского пространства социального доверия, предпринятой нами по данным двух мегаопросов «Георейтинг»

В основу данного исследования положены частотные распределения ответов жителей каждого из 68 субъектов РФ на 15 опорных вопросов, отобранных нами из двух независимых общенациональных мегаопросов "Георейтинг" (рис. 5, 6). Опросы были проведены с интервалом в семь месяцев — в сентябре 2007 г. и в апреле 2008 г. Такое разнесение во времени дает возможность учитывать динамику изменения показателей доверия.

Ответы на опорные вопросы — суть самооценки респондента как своей включенности, так и не включенности в гражданские отношения. Это положительные и отрицательные варианты ответов на вопросы о возможности доверительных отношений между людьми, о наличии согласия и сплоченности в стране в целом, в ближнем окружении респондента, о готовности к общественной солидарности или к коллективным действиям. Это ответы, предполагающие присутствие (отсутствие) у респондентов чувства ответственности за то, что происходит на ближней и дальней социальной дистанции.

Как было эмпирически показано ранее регионы РФ не только различаются между собой по уровню межличного и институционального доверия, но, более того, их экономическая развитость оказывается тем выше, чем выше уровень институционального (общественного) доверия. Предметом нашего интереса, таким образом, является структура регионального пространства социального доверия.

Исходным материалом для анализа послужила матрица данных из шестидесяти восьми строк — субъектов РФ — и тридцати столбцов — долей положительных и отрицательных ответов респондентов каждого субъекта на опорные вопросы.

Для построения осей регионального пространства социального доверия нами был применен один из методов факторного анализа — метод главных компонент (Principal components). В результате были получены три количественные переменные, каждая из которых, по сути, представляет собой одну из осей пространства социального доверия. Для интерпретации построенных осей использовались коэффициенты корреляции с долями положительных (отрицательных) ответов на опорные вопросы (рис. 7-9).

Итак, российское пространство социального доверия описывается тремя осями. Первая ось легко интерпретируется как институциональное (общественное) доверие. Вторая — как личная ответственность на дальней и средней социальной дистанции. Третья — как личная гражданская активность.

Типологизация субъектов РФ в осях регионального пространства социального доверия осуществлялась по методике, предусматривающей последовательное применение двух методов анализа эмпирических данных из программного комплекса SPSS: иерархической кластеризации и кластеризации методом K-means. Цель процедуры состоит в выделении достаточно наполненных групп субъектов РФ, характеризующихся одинаковыми или в определенном смысле близкими долями ответов на все вышеперечисленные вопросы.

В трех осях пространства социального доверия позиции каждого субъекта соответствует определенная точка. В каких-то областях пространства эти точки расположены сравнительно более тесно, образуя скопления, которым соответствуют группы субъектов со сходными установками по интересующим нас аспектам. Для поиска таких скоплений сначала использовался иерархический кластерный анализ. Этот метод позволяет определить оптимальное для изучаемой конфигурации точек число скоплений — кластеров — и распределить точки между кластерами в соответствии с достаточно простым критерием. В данном случае оптимальным оказалось число кластеров, равное пяти: при этом и большем числе кластеров значение характеристики расстояния между точками одного и того же кластера, сравнительно невелико и мало меняется. При попытке же перейти от пяти кластеров к четырем значение этой характеристики увеличивается довольно резко. Это означает, что такой переход происходит путем слияния уже довольно далеких друг от друга скоплений точек (рис. 10).

Кластеры, полученные с помощью иерархического кластерного анализа, были уточнены методом K-means. Этот метод не позволяет отыскивать глобально оптимальное решение задачи кластеризации, но зато использует более тонкий критерий. Для уточнения разбиения в качестве начальных условий были заданы центры кластеров, полученных иерархическим методом.

Для интерпретации кластеров использовались значения координат их центров в осях регионального пространства социального доверия. В результате были получены следующие пять кластеров российских регионов: кластер 1 — «гражданский» (19 регионов) Общественное доверие при наличии и личной ответственности и личной гражданской активности; кластер 2 — «патерналистский» (9 регионов) Общественное доверие при отсутствии личной ответственности; кластер 3 — «активистский» (11 регионов) Личная гражданская активность при отсутствии общественного доверия; кластер 4 — индивидуалистский (11 регионов) Личная ответственность при отсутствии общественного доверия и личной гражданской активности; кластер 5 — социально-депрессивный (18 регионов) Отсутствие и доверия, и ответственности, и активности.

Карта, отображающая полученное разбиение, приводится на рис. 11.

Построенные кластеры послужили основой для типологизации субъектов РФ. Как говорилось выше, кластеры в пространстве социального доверия представляют собой скопления точек, соответствующих субъектам РФ. Процедура кластеризации распределяет по кластерам все анализируемые субъекты — точки в пространстве фиксированной размерности. Поэтому, если некоторые точки реально расположены в межкластерном пространстве, т.е. далеки от всех кластерных центров или находятся на границе двух или более кластеров, то формально по критериям, заложенным в процедуре кластеризации, они обязательно будут отнесены к тому кластеру, расстояние до центра которого окажется наименьшим. Это лишние, случайные точки для кластера.

Кроме того, возможно такое расположение кластеров в осях многомерного пространства, при котором некоторые точки оказываются близкими к центрам сразу двух и более кластеров, что привносит элемент многозначности, затрудняя, тем самым интерпретацию кластеров. Следовательно, при переходе от разбиения на кластеры к типологии субъектов РФ мы, прежде всего, должны исключить из рассмотрения как лишние, случайные субъекты в кластерах, так и те из них, которые трудно идентифицировать — близкие к центрам сразу нескольких кластеров.

Таким образом, типология субъектов РФ в пространстве социального доверия имеет следующий вид (рис. 12):

Как видим, к тому или иному типу принадлежат области из всех экономико-географических зон. Можно предположить, что характер гражданского климата в том или ином регионе определяется не его географическим положением или экономическим развитием, а особой социально-культурной атмосферой, особой тканью межличностных, доверительных взаимоотношений.