В последние годы в политической, экономической и общественной жизни Кыргызской Республики происходят судьбоносные изменения, определяющие будущее страны. Политические события 2005 и 2010 гг. привели к переходу от президентской формы правления к парламентско-президентской и пропорциональной системе выборов, что было закреплено в Конституции 2010 г. [1]. Исследования электорального поведения кыргызстанцев актуализировались накануне президентских выборов 17 ноября 2017 г., результаты которых предопределяли судьбу демократических преобразований в республике. В данной статье будет сделана попытка анализа состояния, изменений и тенденций электорального поведения граждан республики.
Электоральное поведение является неотъемлемой частью политической культуры общества. В основе любой культуры, в том числе и электоральной, лежит социальный и исторический опыт, который обусловливает систему традиций, ценностей и образцов поведения. Электоральное поведение выражается в участии граждан, политических партий и общественных деятелей в период подготовки и проведения выборов; оно формируется и активизируется под влиянием электоральных институтов, политических лидеров и СМИ. На электоральное поведение граждан влияет окружающая социальная среда, передаваемые из поколения в поколение обычаи и традиции. Но постепенно растет значение того, как человек сам определяет свою роль в данном процессе, конструирует в своем сознании образ политической власти, оценки, ожидания, убеждения, политические симпатии и антипатии, подсознательные стереотипы и привычки.
Политическое участие граждан в ходе выборных процедур является одной из основных демократических ценностей, в том числе, реализацией идеи политического равенства. Участие в голосовании является не только одной из качественных характеристик политического режима, но и школой приобщения граждан к управлению, каналом обратной связи между гражданином и государством.
Но политическая идентичность (базовая детерминанта электорального поведения в стабильных демократиях) в современных кыргызстанских условиях не может формироваться достаточно, во-первых, в связи с отсутствием длительно существующих электоральных традиций демократического общества, во-вторых, в силу социальных травматических флуктуаций 2005 и 2010 гг. На политическом пространстве Кыргызстана электоральное поведение обретает специфические формы проявления. Если в советский период массовое участие граждан СССР на выборах определялось правилами, установленными КПСС, то в современном Кыргызстане электоральное поведение граждан отражает переплетение организационных и спонтанных индивидуальных и групповых форм.
Электоральные предпочтения граждан изменялись в избирательных циклах. В первые десятилетия становления суверенного Кыргызстана доминировала патриархальная или традиционная политическая культура, когда интересы клана, региона, земляка ставились выше государственных. Влиятельные региональные лидеры способствовали преобладанию в электоральном поведении населения республики проявлений регионализма, клановости, кумовства, землячества.
Большинство избирателей в республике уже к 2005 г. уже не верили в нормальное прохождение парламентских и местных выборов. Республиканское социологическое исследование в апреле 2005 г. показывает, что на вопрос «Последние выборы в Кыргызстане прошли…» — 5% респондентов выбрали вариант «выборы прошли абсолютно честно», 17% — «скорее честно», а 39% — «скорее нечестно» и 37 % — «совершенно нечестно», 2% — «не знаю ответа» [2]. Через десять лет, в апреле 2015 г. на вопрос: «Вспоминая предыдущие парламентские выборы в октябре 2015 года, верите ли вы в то, что они были свободными и честными?», ответили: «да, были свободными и честными ответили — 44% респондентов; «нет, были несвободными и нечестными» — 45%, «не знаю/нет ответа» — 11% [3]. Как видим, отношение электората изменилось, хотя, тем не менее, много избирателей высказывали недоверие к выборной кампании.
Переход к пропорциональной системе выборов органов представительной власти в Кыргызстане в 2007 г., принятия нового Кодекса о выборах [4], значительно изменили значение партий в политическом процессе республики, и расширил возможности в борьбе за голоса избирателей. Но политические партии продолжали использовать апробированные родственные, клановые, земляческие методы работы с избирателями. Штабы партий, создававшиеся в каждом районе, микрорайоне, приглашали будущих избирателей на обильную трапезу с резанием коней и получением благословления («бата») со стороны будущего электората при выдвижении кандидатур. Создавались фонды социальной поддержки, которые раздавали продовольственные наборы пенсионерам, малообеспеченным семьям. В мероприятиях агитационного характера участвовали в качестве доверенных лиц в основном друзья, родственники, земляки определенного кандидата в депутаты или в президенты.
Политические процессы после апрельских и июньских событий 2010 г., способствовали консолидации народа Кыргызстана. Если раньше политические лидеры разговаривали друг с другом с позиции силы, то теперь шел поиск компромисса и консенсуса. Переход к парламентско-президентской форме правления в стране формировал у кыргызстанской элиты, пусть еще в начальных формах, умение искать компромиссы. Доказательство этого — создание коалиционных правительств в республике.
Тем не менее, в республике из-за сегментированности политической культуры общества до настоящего времени трудно создать политическую партию, которая выражала бы отчетливо интересы большинства. В Кыргызстане на начало 2017 г. официально было зарегистрировано 226 партий [5]. Большинство партий имеют программы, мало отличающиеся друг от друга, за исключением националистических. Слабая институционализация большинства партий способствует тому, что лидеры партий нередко принимают решения без согласования с членами партий; нередки расколы внутри этих политических организаций. Это дезориентирует электорат политических партий и косвенно способствует принятию коррумпированного поведения электоратом.
Социологический опрос, проведенный в феврале 2015 г. подтверждал, что электорат плохо знает партии и не владел информацией об изменениях в избирательном кодексе. На вопрос: «По вашему мнению, Вы обладаете достаточным количеством информации о недавних изменениях в избирательном кодексе и процессе голосования?» — 20% респондентов ответила «да»; 72% — «нет»; 8% — «не знаю/нет ответа». Через год, в марте 2016 г. на этот же вопрос 46% респондентов ответили «да»; 51% — «нет»; 3% — «не знаю / нет ответа» [6].
Парламентские выборы в республике в октябре 2015 г. показали следующие результаты. За 120 мандатов в Жогорку Кенеш боролись 14 партий, из них следующие 6 партий прошли в парламент VI созыва: «СДПК» — 27,56% (38 мандатов); «Республика — Ата-Журт» — 20,26% (28 мандатов); «Кыргызстан» — 13,07% (18 мандатов); «Онугуу-прогресс» — 9,39% (13 мандатов); «Бир-Бол» — 8,59% (12 мандатов); «Ата-мекен» — 7,83% (11 мандатов). Всего 1 млн 630 тыс. граждан (59%) Кыргызстана приняли участие в голосовании. Против всех проголосовали 12 тыс. 273 избирателя (0,76% от числа участвовавших в голосовании) [7]. Турбулентность поведения избирателей, тем не менее, проявлялась. Вновь созданная партия «Кыргызстан», имевшая в своем составе около 20 депутатов парламента V созыва, смогла опередить «Онугуу-Прогресс», которая затратила на выборы значительные финансовые ресурсы. А партия олигархов и бывших чиновников «Бир-Бол» опередила старейшую партию «Ата-мекен».
В марте 2016 г. на республиканском опросе респондентов на вопрос «За какую партию Вы бы проголосовали, если бы парламентские выборы состоялись в ближайшее воскресенье» респонденты выбрали ответы «за»: СДПК — 24%, «Республику-Ата-Журт» — 22%, «Онугуу-Прогресс» — 6%, «Ата-Мекен» — 4%; «Кыргызстан» — 3%, «Бир-Бол» — 2%, «Замандаш» — 1%, «Улуттар Биримдиги» — 0% [8]. Если сравнить результаты этого опроса и итогов голосования в парламент, то, как видим, предпочтения населения менялись, но это не сказалось на доверии к ведущим партиям.
Выборы депутатов местных кенешей (советов) весной и осенью 2012 г., парламентские выборы 2015 г., выборы в местные городские кенеши 2015 г. и 2016 г. показали, что наряду с положительными сдвигами в прозрачности выборов имел место подкуп избирателей.
В совместном заявлении «Коалиции за демократию и гражданское общество» и ассоциации «Таза шайлоо» («Чистые выборы») отмечалось: «Несмотря на то, что Президент выразил свою обеспокоенность фактами подкупа в ходе выборов в Жогорку Кенеш в октябре 2015 г., ни одна парламентская фракция, ни внепарламентские политические силы, не осудили публично позорную практику покупки голосов избирателей. Правоохранительные органы, суды, прокуратура, ЦИК и избирательные комиссии, призванные бороться со всеми видами нарушения избирательного законодательства, практически отказались от выполнения своих прямых обязанностей по предотвращению подкупа. Доказательством их бездействия является тот факт, что никто не понес наказания. При этом массовый характер подкупа был очевидным и признавался всеми субъектами выборов. Порочная практика подкупа избирателей приобрела зловещий размах во время местных выборов в марте 2016 г. Стали распространяться слухи о том, что правоохранительные органы уже начали вымогать деньги с задержанных граждан, подозреваемых в подкупе» [9].
Эксперты отмечали, что коррумпированное электоральное поведение сводилось в основном к двум мотивам голосования: патронажно-клиентарному и поддержке в обмен на конкретное материальное благо. Даже известные партии были вынуждены идти на подкуп избирателей, чтобы не потерять свой электорат. Наблюдатели в кампаниях 2015 и 2016 гг. отмечали, что партии делали упор при составлении списков кандидатов на их финансовые возможности и региональную принадлежность, а профессиональные, нравственные качества были отодвинуты на второй план. Используя подкуп голосов избирателей, партии в Кыргызстане не тратили много денег на рекламу и информационное сопровождение выборов. Сократилось количество встреч с электоратом; назначенные встречи срывались. Кандидаты в депутаты не старались разъяснять, пропагандировать свои программы и планы; возможно, избегали неудобных вопросов избирателей. Политические партии решали социальные проблемы избирателей, подменяя государство и местные органы власти: строили детские или спортивные площадки, ставили электротрансформаторы в жилищных массивах, проводили озеленение, обеспечивали освещение подъездов г. Бишкека и т.д.
А. Усупбаева, член правления общественного фонда «Гражданская платформа» отмечала, что избиратели, не доверяющие объективности выборов, ставили перед собой задачу подработать. На парламентских выборах каждый избиратель продавал свой голос от 500 до 5 тыс. сомов. Были случаи, когда избиратель брал деньги у нескольких партий, но отдавал свой голос той партии, которой у него было больше симпатий. Подкуп был в основном через «агитаторов» — посредников между избирателями и кандидатами [10]. В каждом районе, на ряде участков действовали активисты, одновременно работавшие на несколько партий. Механизмов подкупа было несколько, но наиболее часто применяемый — это через уважаемых и активных граждан (домкомы, квартальные, аксакалы и др.).
Если обобщать причины такого поведения избирателей и партий, то, на наш взгляд, основными стали:
- неудовлетворительное исполнение государством своих социальных функций (этот пробел восполняют кандидаты в депутаты всех уровней);
- неизвестность и непонятность для электората программ партий (они мало отличаются друг от друга);
- электорат в большинстве руководствуется родственными, корпоративными или материальными интересами;
- правовая неграмотность: сами граждане недостаточно знают о своих избирательных правах;
- государство не до конца обеспечивает прозрачность избирательного процесса, не культивирует образцы демократической электоральной культуры.
Отсюда — низкое доверие политическим институтам, отсутствие веры в возможность влиять на эти институты, а из этого и отношение к выборам как обману и возможности заработать.
Коррумпированное электоральное поведение представляет угрозу национальной безопасности страны, подрывает легитимность политических институтов. Отчужденные избиратели превращаются в «неуправляемую толпу», и их возвращение к активному участию может выливаться в совершенно непредсказуемые и неинституционализированные формы. Например, в внесанкционированный митинг в г. Бишкек, организованный сторонниками эксдепутата парламента С. Жапарова 27 марта 2017 г. Он ранее был задержан в рамках уголовного дела по ряду обвинений (угроза убийства, захват заложников, хулиганство, применение насилия к представителю власти). В результате столкновения митингующих с правоохранительными органами 12 человек, включая братьев и сыновей С. Жапарова, по решению суда были размещены в СИЗО-1 г. Бишкека на 2 месяца за нарушение общественного порядка [11]. Как видим, практика коррумпированного голосования может способствовать резким перепадам в политическом участии, подверженности масс пропаганде и склонению их к крайностям, переходу от отчужденного восприятия политического процесса к стихийным радикальным формам участия в политике.
Тем не менее, в относительно стабильной обстановке после 2010 г. происходит накопление опыта формирования условий для демократических выборов. Введение в республике перед парламентскими выборами 2015 г. биометрической регистрации и использование автоматических считывающих урн для подсчета голосов минимизировали возможность фальсификации и предотвратило ряд нарушений в ходе избирательного процесса. Опыт выборов парламентских 2015 г. и выборов местной власти в 2016 г. высветил ограничение возможностей использования административного ресурса. Тем не менее, девиации сохранились: конкуренция между партиями еще не перешла в область соревнования предвыборных программ; финансовые возможности представителей партий по-прежнему оставались важнейшим фактором.
Культура демократических выборов, самостоятельного участия граждан в выборах, свободного волеизъявления в Кыргызстане проходят стадию становления. За последние пять лет заметна трансформация электорального поведения кыргызстанцев. Мотивы клановости, землячества, родства при определении лидера партий, эгоизма и корысти, ведущие к коррупции, испытывают конкуренцию рациональных и патриотических мотивов, что ведет к ослабление иррациональных и корыстных мотивов, безразличия к политике.
В период становления суверенного Кыргызстана накоплен определенный опыт проведения выборов в представительные органы власти, постепенно формируются системы электоральных предпочтений граждан, наблюдается повторение моделей электорального поведения в течение нескольких избирательных циклов, то есть формируются электоральные традиции. Совершенствуется избирательная система Кыргызстана. Необходимо учесть и то, что государство играет все более важную роль в формирования электоральной культуры граждан. Важно, чтобы эта тенденция подкреплялась улучшением социально-экономических показателей развития республики, что, в первую очередь, формирует общественные настроения и сказывается на электоральном поведении.
В 2010 и 2011 гг. проходили выборы, признанные международным сообществом. Далее в 2015 и 2016 гг. проведение состязательных выборов повлекло за собой усиление политической конкуренции среди партий в республике, большую прозрачность, ограничение применения административного ресурса и «грязных» технологий, к применению которых привыкли участники выборного процесса за прошлый период суверенного развития. Эта позитивная тенденция была подтверждена и на выборах Президента Кыргызстана в 2017 г.