Правовые основы ведомственного контроля закреплены в Приказах МВД России: от 8 ноября 2011 г. № 58 «О процессуальных полномочиях руководителей следственных органов»[1], а также от 29.08.2014 № 736 «Об утверждении Инструкции о порядке приема, регистрации и разрешения в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений и сообщений о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях»[2].
Толкование термина «ведомственный контроль в нормативных актах действующего российского законодательства сегодня отсутствует. В науке уголовного процесса данный термин получил широкое распространение. С точки зрения некоторых ученых «ведомственный контроль» имеет узкое значение, они считают, что речь идет о контроле в отношении следователей, которые состоят с руководителем следственного подразделения в одном ведомстве[3]. Возможностью осуществления ведомственного контроля наделены только субъекты, обладающие уголовно-процессуальными полномочиями[4].
С точки зрения Т.Ю. Поповой ведомственный процессуальный контроль надлежит рассматривать широко, он носит публичный, общегосударственный характер[5]. Аналогичное мнение встречается в трудах А.Г. Калугина. Он утверждает, что недопустимо смешивать понятия «ведомственный контроль» и «процессуальный». Процессуальный контроль осуществляется с целью решения задачи внешнего управления предварительным следствием в соответствии с положениями норм уголовно-процессуального закона. А ведомственный же контроль начальника следственного отдела необходим для выполнения задачи организации работы внутри подчиненного ему подразделения[6].
Вместе с тем, известная правовая обособленность процессуального и ведомственного контроля не исключает их взаимосвязей, обусловленных единой целью достижения конечного результата расследования уголовных. Таким образом, контрольная деятельность руководителя следственного подразделения за предварительным следствием вполне обоснованно может обозначаться посредством словосочетания «ведомственный процессуальный контроль».
В научной литературе по уголовному процессу встречаются разные определения «ведомственного процессуального контроля». В частности А. Табаков определяет ведомственный процессуальный контроль как деятельность, регламентированную в УПК РФ и направленную на обеспечение законности и обоснованности процессуальных решений и оперативное устранение выявленных нарушений закона[7]. Х. С. Таджиев, считает, что ведомственный контроль заключается в надлежащей организации следственной работы, которую должен обеспечить руководитель следственного органа[8].
Субъектом ведомственного контроля является руководитель следственного органа, который наделен нормами процессуального закона широкими полномочиями: осуществление контроля за процессуальной деятельностью следователя; правом давать согласие следователю на обращение с ходатайством в суд; правом участвовать в судебных заседаниях по жалобам, поданным в порядке ст. 125 УПК РФ. Однако, руководители следственного органа не могут участвовать в судебном заседании, где разрешаются вопросы о санкциях, а также в судебном процессе по проверке законности производства отдельных следственных действий осуществляемых в безотлагательном режиме.
Изучение практики осуществления руководителем следственного органа ведомственного контроля выявило ряд проблем, возникающих по поводу их взаимоотношений со следователями. Прежде всего, следователь по существу не обладает возможностью отстаивать свое мнение и свои решения перед руководителем следственного органа. Более того, как следует из п. 5 ч. 2 ст. 38 УПК РФ следователь вправе обжаловать отдельные решения прокурора только с согласия руководителя следственного органа. Несмотря на то, что УПК РФ в ч. 3 ст. 39 УПК РФ наделяет следователя правом на обжалование указаний своего руководителя, на практике это право ими не используется, так 89, 8% следователей системы МВД и 84,7% следователей Следственного комитета при опросах ответили, что ни разу не обжаловали указания своего руководителя СО. При этом в числе причин своего «послушного поведения» респонденты называют: психологический барьер, не позволяющий им публично не соглашаться с указаниями непосредственного руководителя, многие делают это сознательно, так как от этого зависит их будущий карьерный рост, основной причиной оказалось и то, что часто руководитель следственного органа дает свои указания устно, а не письменно, что исключает возможность обжалования. В материалах изученных нами уголовных дел, находившихся в производстве у следователей, отсутствовали указания руководителя следственного органа в 98,9% случаях. По результатам опросов следователи ответили, что ежедневно отчитываются перед своим руководителем СО, которые дают устные указания о по вопросам расследования.
Учитывая изложенное, поддерживаем предложение В.М. Быкова о необходимости закрепить возможность следователя обжаловать, в том числе, и устные указания руководителей следственного органа[9].
Вторая проблема связана с уголовной ответственностью следователей за неисполнение либо ненадлежащее исполнение служебных обязанностей. предполагает наложение на него дисциплинарного взыскания, а при уголовно наказуемых нарушениях закона — привлечение следователя к уголовной ответственности. Согласно положениям ст. 39 УПК РФ, следователи все свои решения согласовывают с руководителем следственного органа или получают от него указания. Поэтому следует поддержать мнение С.М. Даровских и привлекать наряду со следователем к ответственности и руководителей следственных органов, не обеспечивших надлежащий ведомственный контроль за деятельностью следователей[10].
Безусловно, ведомственный процессуальный контроль за предварительным следствием имеет важное значение. Его преимуществом является возможность выявления допущенных следователями нарушений, ошибок, злоупотреблений и их предотвращение, устранение непосредственно в процессе расследования, либо в самые кратчайшие сроки после их совершения и незамедлительно принимать меры к их устранению.