В каждом конкретно взятом соотношении обман и правда решительно исключают друг друга. Правда противостоит обману, неправде как экзистенциальная (смысложизненная) ценность высшего ранга, удостоверяющая подлинность нашего существования. Попрание правды ведет к распаду ценностных устоев человеческого общежития, к умножению абсурда, бессмысленности бытия, ибо правда выражает саму суть социальности, единение с другими, со всеми, кому несут весть, доверие к другим, общность или согласуемость интересов.
Наоборот, обман как намеренное действие чаще всего выражает эгоистическое обособление, разрыв, нарушение общности, недоверие, враждебное отношение к другим или неподлинное общение, в котором доминируют прагмати- ческие цели. Как полагал Монтень, «правдивость лежит в основе всякой добродетели». Поэтому лживость есть порок, разрушительно влияющий на всякую добродетель.
Обман – испытанное орудие несправедливости, а по словам Канта, «ничто не возмущает нас больше, чем несправедливость; все другие виды зла ничто по сравнению с ней». Соответственно правда выступает как антипод несправедливости. Это показывает, что правда находится в ряду фундаментальных ценностей.
Неправда знаменует конфликт, разлад между доминирующей ценностью у данного субъекта и истиной, справедливостью, нормами морали. Этот столь типичный для социального субъекта внутренний конфликт часто разрешается наиболее доступным способом: путем обмана других или путем обмана самого себя, а точнее – обоими путями одновременно, ибо нельзя обманывать другого, не обманывая себя (в частности, не оправдывая своего намерения обманывать других). А тем самым обман демонстрирует приоритет низших ценностей над высшими – такими, кик истина, справедливость, принципы морали.
За немногими исключениями (о которых будет сказано особо) обман – безнравственная форма защиты собственных интересов. При этом, однако, создается видимость соблюдения нравственных и других социальных норм (принципов честности, справедливости и т. п.), что как бы удваивает обман, обусловливает двуплановость всякого акта обмана. без создания такой видимости, без тщательного камуфляжа своих действительных устремлений обманывающий не может рассчитывать на успех. Поэтому тот, кто стремится достигнуть своей практической цели ценой обмана, выступает, как правило, под личиной защитника истины, добра и справедливости.
Сколько paз нам читали высокую мораль творцы подлого обмана! Сколько paз под покровом выспренных речей торжествовала ложь, хитроумная, уводящая от истины и ответственности полуправда!
Для оценки правды существует лишь масштаб общечеловеческих ценностей и смыслов, которые имеют, конечно, конкретно-исторический характер. Отсюда вытекает необходимость их интерпретации, допускающей расхождения. Одно дело – абстрактный идеал правды, другое – конкретное установление ее в каждом отдельном случае и к тому же в полном, неурезанном виде. Тут нередко возникают серьезные трудности. Однако они не должны вести к релятивизму и расшатывать веру в возможность установления подлинной правды в ее объективном содержании, не должны подавлять волю к правде – этот важнейший источник жизненной энергии социального существа и, без преувеличения, основу духовности человека.
Всякое принижение ценностного статуса правды неминуемо ведет к ее постепенному превращению в свою противоположность. Ведет к тому, что за правду начинают с легкостью выдавать ее проституированное подобие. Как часто история демонстрирует нам одну и ту же картину: власть имущие лица, организации, социальные группы и государства стремятся низвести правду до прислужницы своих интересов.
Ущемление правды, тем более наглое господство неправды, резко сказывается на всей системе высших ценностей, рождая цепную реакцию скепсиса, безверия и цинизма. Это значит, что правда выступает необходимым звеном в системе высших ценностей, образующих духовный остов социальности и человечности.
Как экзистенциальная ценность правда служит неустранимым основанием совести, достоинства, свободы человека. Монтень отмечает, что «слово “лгать” на латыни... означает почти то же самое, что “идти против совести”». Ложь противостоит не только совести, но и чести, влечет нечестность, бесчестье. Ложь угнетает достоинство человека, если он не сопротивляется ей. Примирение с неправдой, с привычным общественным обманом притупляет и деформирует механизмы моральной саморегуляции и самооценки. Нарушение же этих фундаментальных механизмов самоорганизации личности чревато ее деградацией. Нередко оно вызывает острые формы борьбы с самим собой, острые внутренние конфликты, способные разрешаться как нравственным падением, так и нравственным возвышением.
Следование правде обеспечивает личности сохранение, восстановление чувства социальной самоценности, без которого нет элементарного самоуважения, веры в оправданность своей социальной деятельности. Восставая против неправды, человек часто теряет ряд житейских пре- имуществ и выгод, но обретает более высокие ценности и прежде всего утверждает свое подлинное личностное достоинство.
Исторический опыт показывает чрезвычайную «живучесть» в человеке механизмов ценностной саморегуляции. Систематически подавляемые долгое время и, казалось бы, необратимо пораженные, они способны возрождаться словно Феникс из пепла; это возрождение приобретает мас- совые масштабы даже при малейшем торжестве общественной правды, даже при малых победах над укоренившейся в общественной жизни ложью.
Но и в самые тяжкие времена всегда были в народе правдоискатели и правдоборцы, которые говорили правду, боролись за правду, несмотря ни на что, шли за нее на плаху. Это – особая тема, требующая основательного анализа и освещения. Мы затрагиваем ее, чтобы оттенить еще одну грань в понимании правды как высшей ценности, подчеркнуть ее фундаментальную роль в социальной саморегуляции. Правдоискатели и правдоборцы – укор обществу, раздражающие своим максимализмом и неальтернативностью, пробуждающие совесть и честь, юродивые и святые, мелкотравчатые и великие, пророки и первооткрыватели научных истин, политические революционеры, удачливые и бесславные дон-кихоты. Их неистребимость – залог реального существования в обществе высших ценностей и важнейший фактор поддержания веры в гуманистические идеалы.
Приверженность правде есть правдивость. Это качество предполагается в актах подлинной коммуникации; оно противостоит лживости. Правдивость как свойство социального субъекта составляет своего рода презумпцию общения и потому выражает фундаментальную ценностную характеристику личности. Тот, кто утратил это свойство, теряет и право быть полноценной личностью, обесценивает себя как партнера по общению и совместной деятельности. Лживость позорна. Вот почему обвинение во лжи есть тяжкое оскорбление. Оно перечеркивает честь и достоинство человека. Такое обвинение, кстати, само зачастую бывает ложным, выступая излюбленным способом клеветы и дискредитации.
Но состояние оскорбленности и обиды испытывает и тот, кто действительно уличен в обмане, ибо такой человек сознает свою фрагментарность, амбивалентность, сосуществование в себе различных, иногда взаимоисключающих ценностей, а потому дорожит своей «частичной» честностью, «частичной» честью, которая отрицается, аннулируется актом уличения во лжи.
Правдивость есть необходимое условие и даже своего рода эквивалент аутентичности личности. Сохранение аутентичности предполагает сохранение правдивости при исполнении личностью любых социальных ролей. Здесь правдивость равнозначна подлинности, утрата которой проявляется в потере собственного лица (как говорят японцы), во всевозможных формах лицедейства, которыми пропитана наша культура. Даже если лицедейство творится из лучших побуждений, оно не отменяет факта измены собственной самости. Именно этот факт служил поводом для тех древних римлян, которые резко относились к актерству и мимам, полагая, что только чуждый лицедейства может быть надежной опорой друзьям, обществу и государству.
Правдивость есть ценностная характеристика не только личности, но и должностной фигуры, правительства и правителя, официального (государственного или общественного) органа, средства массовой информации (газеты, журнала, радиовещания и т.д.). Но им, конечно, слишком часто свойственна и лживость.
Правда как высшая ценность утверждает себя в качестве социальной и психологической реальности лишь в противостоянии неправде, в борьбе с ней, в противодействии всевозможным формам неподлинности и убожества. Правда есть выражение активности духа, стремящегося возвыситься над низменным, суетливым, сиюминутным. Это не только акт истины, но и акт воли. Отношение между правдой и неправдой логически сходно с отношением добра и зла. Добро утверждает себя и осуществляет себя только в постоянном противодействии злу и в преодолении зла. Можно сказать поэтому, что реальность правды, ее осуществленность (в отличие от идеала правды) есть явление актуальное, достигаемое «здесь и сейчас», в борьбе человека с собой и с другими. Спустя некоторое время она может стать неправдой, к тому же еще и особенно опасной, коварной, злонамеренной. Правда всегда конкретна. Это значит, что она должна прежде всего оцениваться в категориальной структуре прошлого, настоящего и будущего.
Мы видим, что понятие правды органически сочетает в себе аксиологический и праксеологический аспекты. Правда есть ценность, но она осуществляется лишь в деянии и, в свою очередь, действенна, т.е. обусловливает интенции, цели, волеизъявление, служит источником духовной энергии.
Разоблачение укоренившегося обмана, завоеванная в тяжелой борьбе победа правды над ложью служат нравст-
венному возвышению и общества и личности. Высокая ценность правды особенно остро и глубоко постигается, когда ей изменяют, уступая силе, угрозе или собственному корыстному побуждению, лености и слабости духа, ибо это аннулирует высокую ценность личности, означает ее падение: какие бы изощренные игры самооправдания она ни разыгрывала сама с собой, ей не удастся целиком избавиться от ощущения экзистенциального ущерба (ведь она подверглась насилию, купле-продаже, унижению). Но в еще большей степени подлинная ценность правды постигается личностью, когда она в борьбе с собой добивается сохранения верности правде, не поступается совестью, истиной, не идет на сделку с неправдой из-за выгоды, страха, необходимости угождать властителю.
Выдающийся представитель гуманистической психологии А. Маслоу относил правду к числу предельных, «бытийных» (по его выражению) ценностей. Они не могут быть сведены к другим или компенсированы другими и определяют в структуре личности то, что А. Маслоу называл метапотребностями. Подавление их ведет к метапатологии. «Это – заболевания души, которые происходят, например, от постоянного проживания среди лжецов и потери доверия к людям».
Фундаментальная ценность правды проявляется и в том, что утрата правды (точнее, стойкое чувство ее утраты), сомнения в возможности ее существования или достижения порождают экзистенциальную тревогу, которая не может быть компенсирована и углубляет состояние отчуждения. В наибольшей степени подрывает веру в идеалы правды и справедливости общественно принятая, официально санкционированная ложь (в заявлениях государственных деятелей, общественных организаций, свидетельствах прессы и т.п.). Хроническая ложь, входя в общественное сознание, становясь привычным, обыденным ее атрибутом, вызывает роковой разлад в индивидуальном сознании. Достигнув «критической массы», ложь подрывает ценностные устои сознания и прежде всего веру в гуманистические идеалы (обычно вера является наиболее стойким образованием в структуре сознания); и тогда открывается путь тотального неверия и отрицания.
Это явление хорошо отображено в повести И. Грековой «Вдовий пароход», один из героев которой, Вадим Громов, еще с детства узнавший двуличие, повсеместную ложь, не устает повторять «Все врут!», не верит никому, ни в чем. Он, конечно, не оригинален. За сотни лет до него миллионы людей еще более остро переживали те же чувства и настроения; поэтическая мысль, расширяя диапазон этих чувств и настроений, не раз ставила под вопрос подлинность человеческой жизни и социального бытия.
Бегут за днями дни, как волны в океан,
Бесшумно небеса свершают путь извечный.
О Смертный! Ты в своей гордыне бесконечной
Не ведаешь, что жизнь твоя – сплошной обман.
«Все обман», – говорил великий Микеланджело Буонаротти. Так до самой смерти:
И жизнь уйдет путем необратимым,
И станет все несбывшимся и мнимым,
Обман мечты замкнет железный круг.
Иногда чувство ложности, неподлинности социального бытия достигает такой степени, что обман представляется уже неким глобальным качеством, возводится на уровень атрибута всей природы.
И если правда ложью оказалась,
Зачем рыдать, когда и детям ясно,
Что все в природе – лицедейство сплошь,
И неба синь, что нас слепит всечасно,
Не небо и не синь. Какая жалость,
Что вся эта краса – всего лишь ложь.
Всякое прогрессивное изменение в жизни общества неизбежно предполагает восстановление правды, преодоление «привычной лжи» предыдущего этапа, разоблачение обманных действий государства и правителей, что требует восстановления доверия к руководителям и руководящим органам. Условием этого выступает правдивость, безупречное соблюдение норм нравственности в общении между людьми. Только правда способна объединять людей вокруг политического (и всякого иного) лидера в борьбе за прогрессивные преобразования.
Условием успешной борьбы с неправдой служит подлинная демократизация всех сторон общественной жизни. Бюрократическое тайнодейство, зажим свободного выражения мнений, засилье средств массовых коммуникаций, которые стоят на страже корыстных личных или групповых интересы (как мы это столь часто видим сегодня) – благодатная почва для процветания лжи и обмана.