Постановка проблемы. Современная религиозная ситуация и развитие межконфессиональных отношений в Крыму требуют осмысления традиций сосуществования и взаимоотношений представителей различных конфессий. Большой интерес для исследователей представляет эволюция государственно-религиозных отношений, а также характер и специфика взаимодействия центральных, местных светских и церковных органов власти во второй половине XIX в.
С момента присоединения Крыма к Российской империи в 1783 г. начался активный процесс заселения пустующих Таврических земель. Наиболее активно заселялись земли Бердянского, Мелитопольского и Днепровского уездов Таврической губернии. Это обстоятельство обусловило преобладающее большинство адептов православной веры в северных уездах губернии. В более меньшей степени заселялся Крым, т.к. в Крыму до конца XVIII в. основной массой населения являлись крымские татары, исповедавшие ислам. Данные факторы привели к формированию в Таврической губернии сложной духовной культуры, из-за разногласий в вероисповедании людей проживавших на территории губернии. И, соответственно для управления этими процессами государству требовалось более сильное влияние Русской православной церкви на этой территории.
Анализ исследований и публикаций. Различные аспекты исследуемой проблемы рассматривалась дореволюционными, советскими и современными исследователями. Так, положение православной конфессии на территории губернии подробно с проимперских позиций раскрывают епископ Гермоген [8], М. Родионов [18], Ф. Феофилов [19-21], Ф. Хартахай [22].
В советское время вопросам положения православной церкви на территории Таврической губернии начали уделять внимание ближе к концу 1980-х гг., когда стали уходить от атеизма, были сняты запреты на верования и стали возрождаться духовные традиции. В контексте религиозной истории в общем Русской православной церкви к данной проблематике обращался А. Клибанов [13].
Среди современных исследований, в которых исследуются отдельные вопросы данной проблемы, можно выделить монографию Ю. Катунина [12].
Таким образом, необходимо выявить особенности становления и развития Русской православной церкви в Таврической губернии во второй половине XIX в. в связи с ее возросшим значением для духовной жизни общества полуострова.
Изложение основного материла. Возрождение религии стало одним из показателей духовного обновления общества, происходящего на рубеже XX–XXI вв. Религия как один из элементов духовной культуры оказывает активное влияние на жизнь многих народов и этнических групп, проживающих на территории России.
Для Крыма были характерны сложные исторические процессы, которые оказывали серьезное влияние на духовную жизнь этносов и этнических групп, проживавших на этой территории. Особую роль в это время играла Русская православная церковь, являвшаяся частью государственной системы управления Российской империи в XIX – начале XX вв.
Одним из таких регионов Российской империи, где проводилась политика по укреплению господствующей веры, была Таврическая губерния, включавшая в себя Крым и три больших уезда юга современной Украины – Бердянский, Днепровский и Мелитопольский. Среди всех регионов современной России, входивших в состав Российской империи, Таврическая губерния особенно выделялась своей этнической и религиозной пестротой. Причем присуща она была не каким-либо уездам или местностям, а всей губернии в целом. Регионы губернии в этом отношении различались лишь спецификой состава населения. Отчасти такой пестроте населения способствовала политика царской власти по заселению полуострова колонистами, переселенцами в связи с массовыми миграциями крымских татар в конце XVIII – начале XX вв. [22, с. 123].
Так, за 1864–1897 гг. количество населения в Крыму увеличилось на 348 тыс. чел. преимущественно за счет переселенцев. Количество русских и украинцев составляло 245,468 тыс. чел., крымских татар – 194,625 тыс. чел. Численность собственно русских значительно возросла в силу развития административных центров в городах, расширения портов для потребностей армии и флота. Именно в это время произошли коренные изменения в этнонациональном составе населения региона, что в дальнейшем стало предопределяющим фактором его развития [6, с. 123-124].
Кроме того, в городах губернии проживало более 20 тыс. иностранных подданных, принадлежавших к разным конфессиям. Например, в Северной Таврии находились многочисленные поселения неправославных «колонистов-инородцев», главным образом, немцев, чехов и голландцев, переселившихся сюда из Западной Европы.
К демографическим особенностям Таврической губернии можно отнести и то, что значительную часть ее православного населения составляли греки и болгары, не знавшие ни русского, ни церковнославянского языков. Вследствие этого, священники, получившие назначение в такие приходы, вынуждены были самостоятельно изучать родной язык своей паствы.
Более того, кроме оседлых жителей, в губернии всегда находилось большое количество пришлого населения, отличавшегося своей этноконфессиональной пестротой и большой текучестью. В основном это были люди, приехавшие в поисках заработков, а также работавшие на заводах и морских доках. Например, когда в 1880 г. в Севастополе приступили к постройке броненосных судов, туда, на один только завод Русского общества пароходства и торговли, прибыло 12 тыс. рабочих, «среди которых было много штундистов» [8, с. 23].
Как отмечалось на Таврическом миссионерском съезде в 1899 г., православное население, «окруженное массой иноверного, инославного и расколо-сектантского населения», находилось с ним в тесных взаимоотношениях. В результате этого оно, знакомясь «с религиозными воззрениями своих соседей … легко проникается духом религиозного скептицизма и индифферентизма» по отношению к православной вере. Более того, в некоторых деревнях жители «обращаясь постоянно среди немцев, а особенно татар, разучиваются даже говорить по-русски и начинают говорить по-татарски или по-немецки» [15, с. 23].
Следует отметить, что широкое распространение в губернии получило старообрядчество и сектантство. В апреле-мае 1884 г. в одном из сел Бердянского уезда проходила «всероссийская штундо-баптистская конференция». На ней были указаны те уезды российских губерний, где довольно компактно проживали «всякого рода сектанты», и где «открыты двери для евангельской деятельности» Таврическая губерния оказалась единственной, вошедшей в этот список целиком, в составе всех своих уездов. При этом она была признана «представляющей особо благоприятные условия для успешного развития миссионерской деятельности» [12, с. 41]. О степени распространения сектантства в губернии пишет архиепископ Гурий в своем отчете Синоду: сектанты и старообрядцы живут «плотной массой, составляя целое село или хутор известного убеждения, а отдельными семействами можно встретить ту или иную секту в каждом селе или городе» [13, с. 334].
Таким образом, неправославное население Таврической губернии составляло 1/4 часть ее жителей. Без учета же всех «регулярных и иррегулярных войск, матросов и бессрочноотпускных воинских чинов», которые в своем большинстве были православными, его доля была еще больше.
Непростая этноконфессиональная ситуация, сложившаяся в регионе, для государственной церкви осложнялась еще рядом факторов, свидетельствовавших о слабости ее позиций там. И, соответственно, для управления этими процессами государству требовалось более сильное влияние православной церкви на этой территории.
Так, Таврическая епархия как отдельная административно-территориальная единица Русской Православной Церкви была образована довольно поздно, в 1859 г. До этого губерния в церковно-административном отношении входила в состав Херсонской епархии и православие было представлено исключительно в лице низшего духовенства. В тоже время многие конфессии имели здесь и представителей высшего духовенства. Ислам, например, был представлен в Крыму «во всей полноте своей иерархии во главе с муфтием» [8, с. 211]. Армяно-григорианский архиепископ имел свою кафедру в Феодосии, куда она была переведена из Кишинева. Наряду с этим можно отметить малочисленность церквей в губернии и значительную удаленность их от поселений, иногда на 10-45 км. В Перекопском уезде, например, насчитывалось всего 5 приходов, а всего церквей в епархии, даже к концу XIX в., не насчитывалось и 300 [10, с. 10].
Еще хуже дело обстояло с духовенством, дефицит которого неоднократно отмечался в докладах Синоду. Если представителей духовного сословия среди мусульман Таврической губернии в 1891 г. насчитывалось 3271 чел. мужского пола, то среди православных – всего 1451 [11, с. 111], и это при абсолютном большинстве православного населения.
Еще одной проблемой был низкий образовательный уровень таврического духовенства. Если в центральных епархиях империи уже с конца 40-х годов XIX в. был отмечен избыток выпускников духовных семинарий, то в Таврической губернии в них ощущалась острая нехватка. Из-за «малолюдности и бедности» таврических приходов выпускников семинарий, желавших занять в них вакантные места, находилось совсем немного. Если в целом по империи практически все духовенство имело высшее или среднее богословское образование, то в Таврической губернии священники зачастую рукополагали «достойнейших», но не имевших специального образования диаконов и псаломщиков, подвергая их лишь «экзамену по расширенной программе духовных училищ» [12, с. 43].
Спустя 10 лет после учреждения Таврической епархии, в 1869 г. из 266 протоиереев и священников только 171 имел академическое и семинарское образование, а многие из них «и в училищах не обучались» [12, с. 45]. Из 99 диаконов ни один не имел богословского образования, когда по уровню грамотности население Таврической губернии занимало одно из первых мест в империи. Например, в уездах Полтавской губернии в 80-х годах XIX в. грамотность колебалась от 3,1 до 5,6%, в уездах Рязанской губернии она составляла 6,2-9,9%, а в некоторых уездах Черниговской губернии она не превышала и 2%, в тоже время в Таврической губернии грамотное население составляло более 16%. В этом во многом была заслуга этноконфессиональных учебных заведений. Так, из 930 начальных школ, существовавших в Крыму в 1882 г., 592 принадлежало национальным и религиозным меньшинствам. В их числе было: крымскотатарских – 314, немецких – 186, еврейских – 31, болгарских – 30, греческих – 8, караимских – 7, старообрядческих – 6, армянских – 5, чешских – 2, польско-литовских – 2, эстонских – 1. Уже в 90-х годах численность многих из них увеличилась в 2-3 раза [9, с. 76].
Особое положение региона очень хорошо осознавалось в Синоде, который, однако, был бессилен предоставить адекватную финансовую помощь молодой епархии. Следует отметить, что в 50-х–60-х гг. XIX в. Русская церковь испытывала серьезные материальные затруднения, которые во многом были следствием усиления зависимости церкви от государства.
Так, в ноябре 1859 г. императору был направлен доклад Святейшего Синода с ходатайством от жителей Крыма об открытии в Таврии новой епархии Русской православной церкви. Это прошение было поддержано генерал-губернатором Новороссии графом А. Г. Строгановым [8, с. 98].
В ходатайстве Св. Синода об учреждении Таврической епархии в адрес царя вносились предложения:
- Выделить из состава Херсонской епархии Таврическую губернию с учреждением в неё самостоятельной Таврической епархии.
- Основать новую кафедру в г. Симферополе с наименованием епископа «Таврический и Симферопольский».
- Херсонскому епархиальному архиерею вместо титула «Херсонский и Таврический» именоваться «Херсонским и Одесским», а викарию Херсонскому и Одесскому именоваться епископом «Новомиргородским».
- Присвоить Таврической епархии второй класс и степень после Херсонской епархии с выделением суммы для содержания архиерея, его Дома, кафедрального собора и консистории по штату западных второклассных епархий.
- Отвести Таврическому архиерейскому Дому положенное количество земли с угодьями, рыбной ловлей и мельницами.
- Для пребывания архиерея, до постройки нового дома, снять в аренду приличное помещение с оплатой из государственной казны.
- До открытия в Симферополе семинарии свободные вакансии Таврической епархии замещать воспитанниками Одесской семинарии.
- Кафедральным собором утвердить Симферопольский Александро- Невский собор, с выделением ему необходимого количества утвари и облачения.
- Все суммы, необходимые для учреждения епархии, включить в смету расходов Св. Синода с 1 января 1860 г.
И, 16 ноября 1859 г., находясь в Царском селе, царь сделал в докладе Св. Синода надпись: «Быть по сему» [12, с. 39].
В этих условиях задача создания действенной церковной инфраструктуры должна была почти всецело лечь на плечи таврических преосвященных и местного духовенства. Характерно, что одним из самых приоритетных направлений их деятельности после учреждения епархии стала организация системы духовно-учебных заведений, которые содержались исключительно на местные епархиальные средства. Таким образом, положение православной церкви в Таврической губернии значительно отличалось от общеимперского. Обусловлено это было, с одной стороны, этноконфессиональными и историческими особенностями губернии, а с другой – слабостью некоторых элементов церковной инфраструктуры. Самым приоритетным направлением развития церковной инфраструктуры было создание Таврической духовной консистории, которая была призвана стать форпостом православия в Таврической губернии.
Духовная консистория являлась основной инстанцией, решавшей самые разнообразные вопросы епархии – сбора и обработки материалов о приходах, благочиниях и монастырях, кадровых передвижений, решения спорных вопросов, выдачи свидетельств гражданского состояния, подготовки отчетов для Св. Синода и т.д. Таврическая духовная консистория являлась важнейшим инструментом епархиальных священников в проведении церковной политики в губернии. Это был демократический, но в то же время и жестко централизованный немногочисленный бюрократический аппарат, подчинявшийся епархиальному архиерею.
Демократичность в деятельности духовной консистории заключалась в том, что членами духовной консистории избирались действующие священнослужители, которые курировали отдельный участок работы духовной консистории.
Консистория имела постоянный штат сотрудников, профессионально выполнявших возложенные на них обязанности, по мере необходимости созывались заседания духовной консистории, в некоторых моментах создавались специальные комиссии, которые проводили различные проверки. Итоги проверок оформлялись в виде доклада и представлялись на рассмотрение в духовную консисторию или епархиальному священнику. По каждому делу принималось конкретное решение, которое доводилось до сведения проверяемого или истца. Расходы по командованию членов комиссии для рассмотрения дел возлагались на проверяемую организацию. Все документы тщательно подшивались и хранились. Для этой работы в штате духовной консистории была предусмотрена должность архивариуса [20, с. 605].
Духовная консистория вела активную переписку с Св. Синодом, направляя отчеты о работе епархии и сообщая о всевозможных происшествиях в приходах и монастырях, а также отвечая на различные запросы канцелярии Св. Синода и иных ведомств Российской империи. Для ведения дел в штате консистории были предусмотрены должности писцов, которые непосредственно подчинялись столоначальникам. Возглавлял работу духовной консистории секретарь, назначаемый Св. Синодом. По такому принципу была устроена и Таврическая духовная консистория, созданная в начале 1860 г. [22, с. 201].
Духовная консистория, являвшаяся административно-распорядительным органом Таврической епархии, организовывала деятельность всех структур православной церкви в губернии. Ежегодно духовная консистория рассматривала тысячи рaзнooбрaзных вопросов, значительную часть которых составляли судные дела. Также, следует отметить, что до начала 20-х годов ХХ века Таврическая духовная консистория играла особую роль в проведении церковной политики в Таврической губернии.
Выводы и перспективы дальнейших исследований. Таким образом, положение православной церкви в Таврической губернии значительно отличалось от общеимперского. Правительство Российской империи вело активную и последовательную политику по укреплению православной веры на территории Таврической губернии. Учреждение Таврической епархии способствовало развитию гражданских отношений на территории губернии и оказало серьезное влияние на духовное развитие православного населения. Велось строительство церковных сооружений, духовных учебных заведений, которые были необходимы не только для внутрицерковных потребностей, но и для оказания помощи государству. Таврическая духовная консистория играла особую роль в проведении церковной политики, т.к. она была основным административным и распорядительным органом Русской православной церкви в Таврической губернии.