Последствия участия сотрудников правоохранительных органов в экстремальных событиях по противодействию терроризму и экстремизму, при определенных условиях, способны иметь колоссальный психотравмирующий эффект. Он в свою очередь способен проявиться и отсрочено, становясь одним из главных внутренних психологических барьеров на пути адаптации к нормальной мирной (не боевой) жизни. К примеру, обследование участников боевых действий в Афганистане [25] выявило ряд следующих оценок ветеранов своего участия в войне: опыт был «лишним в моей жизни», «вредным и тяжелым», «лучше бы такого опыта не было», «ненавижу тех, кто туда послал», «одолела дедовщина», «ухудшилось здоровье».
Но оценка своего боевого опыта афганцами далеко неоднозначна. Положительно оценивающих опыт своего участия в боевых действиях, в исследовании Лазебной Е.О. и Зеленовой М.Е. [25], выявлено «в несколько раз больше чем оценивающих отрицательно». Пример развернутой оценки: «Афганистан – это здорово! Особенно отношения между людьми были замечательными. Когда вернулся, очень хотел обратно», «приобрел полезный жизненный опыт», «там было настоящее дело», «помогло реально относиться к жизни», «научился ценить человеческую жизнь», «ощутил себя личностью», «почувствовал себя мужчиной», «стал более сильным», «появились новые возможности», «понял, что могу то, чего другие не могут» и т.д.
Отношение к любому экстремальному событию только как к негативному в жизни человека ошибочно по мнению Столяренко A.M. [30] с позиций фило- и онтогенеза человека. Исследователь считает, что в экстремальных ситуациях и их преодолении человеком изначально, природно и социально заложены механизмы и возможности позитивных последствий и достижений. Автор, на основании анализа многочисленных исследований проблемы последствий отмечает, что число людей побывавших в экстремальных ситуациях и приобретших негативный «экстремальный след» в процентном отношении значительно меньше, чем не испытавших никаких последствий или имеющих положительные. В большинстве случаев, указывает исследователь, эти цифры не превышают 30 % и добавляет к отмеченному, что наиболее распространенные негативные изменения проходят довольно быстро, а долговременно обнаруживаются лишь у 1-5 % людей.
Точки зрения о незначительности негативных последствий и преобладании позитивных у участников экстремальных событий, придерживаются далеко не все исследователи. Преобладающей точкой зрения служит мнение о присутствии значительной доли негативных последствий экстремальной деятельности без указания на возможность проявления позитивных [22, 28]. При этом в исследованиях указывается на то, что негативные состояния, как следствие травматического стресса, приобретают наибольшую выраженность у значительной части участников экстремальных событий отсрочено, через несколько месяцев или даже лет после пребывания в ситуации травматического стресса. Имеется случай, когда ПТСР у ветерана войны во Вьетнаме возникло более чем через 10 лет. В итоге количество сотрудников пострадавших под интенсивным воздействием психотравмирующих факторов экстремальной ситуации, согласно мнению различных исследователей [1, 2, 3, 7, 9, 15, 19], оказывается достаточно большим – до 60 % от всего личного состава.
Сравнительный анализ величины и характера психологических последствий воздействия различных экстремальных ситуаций на личный состав органов внутренних дел провел в своем исследовании Котенев И.О. [21]. Исследователем так же разработано примерное правило прогноза величины возможных отрицательных последствий воздействия экстремальных условий деятельности на сотрудников. В соответствии с этим эмпирическим правилом, примерно у одной трети от общей численности привлекаемых к службе в чрезвычайных обстоятельствах сотрудников возможны различные нарушения психического состояния, отрицательно сказывающиеся на их работоспособности и психической адаптации. Примерно 1/3 личного состава, способна сохранять психическое равновесие и устойчивость по отношению к негативному воздействию стресса на профессиональную деятельность [5, 8, 10, 14]. Оставшаяся 1/3 сотрудников имеет неопределенный прогноз возникновения стрессовых расстройств и, в зависимости от мощности стрессового воздействия, индивидуальных стратегий преодоления стресса, доступности своевременной психологической или медицинской помощи и других факторов, может пополнить одну из вышеназванных полярных групп. Соответственно цифра, отражающая негативные последствия, согласно исследованиям Котенева И.О., «может возрастать и до 50-60 %, в том случае если обстоятельства характеризуются как сверхэкстремальные и отличаются внезапностью, большим количеством человеческих жертв и разрушений, значительной интенсивностью и продолжительностью действия психотравмирующих факторов» [21]. В исследовании автор акцентирует внимание на проявлении именно негативных последствий участия сотрудников правоохранительных органов в экстремальных событиях по противодействию экстремизма. Но в исследовании содержится информация и о позитивных психологических изменениях. В частности, из приводимой таблицы психологических реакций сотрудников правоохранительных органов в чрезвычайных обстоятельствах, следует, что количественная величина оптимальных психологических изменений для личного состава правоохранительных органов в чрезвычайных ситуациях составила от 18,2 % до 48,1 %. Та же величина проявлений состояния мобилизации (эустресса) составила от 15,4 % до 23,7 %. Отмечается так же [21], что «в ситуации ликвидации техногенной катастрофы имело место то, что многие сотрудники сразу же активно включились в работу по спасению и эвакуации пострадавших, ликвидацию последствий взрыва, в мероприятия по обеспечению оцепления и общественного порядка в городе».
Узун Л.В. выяснено, что «у участников землетрясений и других стихийных бедствий в условиях выраженного эмоционального воздействия наблюдается снижение надежности мышления на 13 %; нервно- психической устойчивости, зрительно-моторной и общей координации движений на 25-28 %; а так же замедление сложных сенсорных реакций на 16 %» [31]. В исследовании Метелева А.В. [27] указывается, что у участников вооруженных конфликтов в 15-30 % случаев периодически возникают специфические психические состояния, характеризующиеся нарушением сна, ночными кошмарами, повышенной тревожностью и возбудимостью, депрессивным настроением. Леви М.В.[26] указывается, что «в развитых странах, негативные последствия в виде посттравматических стрессовых расстройств (ПТСР) и острых стрессовых расстройств (ОСР), встречаются у 16 % представителей опасных профессий». В различных исследованиях американских ученых частота психических расстройств, вызванных травматическим стрессом, среди вьетнамских комбатантов колеблется в пределах от 18 до 54%.
Необходимо отметить, что в рамках вопроса количественного соотношения последствий, преобладающая часть исследователей [4, 6, 16, 23, 29] не указывает конкретных цифровых показателей ссылаясь на определения по типу «некоторая часть», «преобладающая часть» и т.д. Примером тому могут служить данные о том, что некоторая часть из возвратившихся с войны сотрудников подвержена одной из наиболее распространенных форм личностной реакции на военную травму – ПТСР. Конкретные исследования последствий с указанием количественных характеристик немногочисленны [13].
Таким образом, вопрос определения характера и долевого соотношения последствий участия человека в экстремальных событиях, несмотря на немалое количество исследований проблемы, не теряет своей актуальности. Преобладающая точка зрения исследователей данного вопроса [11, 17, 24, 32] определяет явное долевое преобладание негативных последствий (до 60 %), в редком случае лишь косвенно обозначая возможность проявления положительных. Подобную необъективность подхода можно объяснить практической важностью решения проблемы минимизации негативных последствий, вследствие чего внимание большинства исследователей лишь им и уделялось [12, 18, 20, 33]. В свою очередь объективное раскрытие вопроса значимости и долевого присутствия последствий внесет конструктивные коррективы в вопрос обеспечения позитивных и минимизации негативных последствий у участников экстремальных событий по противодействию терроризму и экстремизму.