Поводом к данным размышлениям стала статья доктора философских наук, профессора кафедры философии МГТУ им. Н. Э. Баумана В. А. Нехамкина [2].
Фактически, в данной работе автор ставит проблему актуальности теории, которую он предлагает решить с помощью непосредственного анализа ее элементов. Представляется возможным оспорить некоторые положения, приведенные В.А. Нехамкиным.
Во вступительной части статьи автор рассматривает причины и суть негативного отношения к теории в XX веке. Здесь он приводит примеры скептического отношения к историческому прогрессу как среди ученых-гуманитариев, так и среди обывателей.
В первом случае В.А. Нехамкин апеллирует к авторитету И.А. Василенко и П. Сорокина, основные положения которых претензий не вызывают.
Относительно обыденного сознания автором приводятся пресловутые «лишь бы не было войны» и то положение, что «люди второй половины столетия стали с большой осторожностью относиться к будущему, не спеша окрашивать его в светлые тона». Подтверждение настороженного отношения к завтрашней действительности В.А. Нехамкин находит в строках поэта Глазкова. Далее, автор ставит вопрос о том, может ли будущее называться прогрессивным, если оно не приносит человеку ничего хорошего? В качестве отрицательного ответа им приводится цитата В.И. Вознесенского:
«Все прогрессы — реакционны, если рушится человек» [1].
На основании этого довода возникает мысль о правильности постановки самого вопроса. Безусловно, «разрушение» человека под действием «прогрессов» Вознесенского, относится к такому отношению прогресса и человека, при котором первый элемент разрушает последний, и в таком случае происходит регресс, реакция.
Но само по себе будущее, в принципе, не может принести человеку ничего, кроме негативных или позитивных мыслей о будущем, а исторический прогресс или регресс, как процесс, должен оцениваться только при сопоставлении двух точек на общем отрезке времени, причем наибольшее значение этого отрезка ограничивается настоящим.
Следовательно, назвать прогрессивным или регрессивным будущее можно будет только в будущем, сравнив его с любой «точкой» в прошедшем времени, и на анализе этого временного отрезка уже делать вывод о негативном влиянии процессов развития на человека.
Также возникает вопрос и касательно введения в статью с заголовком «Теория исторического прогресса: достижения и пределы» отношения обывателей к прогрессу, так как эта теория сама по себе подразумевает научное изучение, и обыденный разум не способен дать ее конструктивную критику.
Но так или иначе, на основании приведенных выше доводов, В.И. Нехамкин задает вопрос о ее актуальности в современном мире. (Должно ли негативное отношение к отдельным проявлениям технического прогресса… рассматриваться как достаточное основание для вывода вообще отказаться от данной теории при объяснении прошлого и прогнозировании будущего? Устарела ли она полностью, или следует ставить вопрос лишь о ее модернизации, совершенствования отдельных ее элементов?)
Для решения этих вопросов автор, как уже было сказано выше, предлагает проанализировать саму теорию с позиции ее генезиса, структуры, отношения той или иной частной концепции к теории, и выявления устаревших и современных элементов теории.
Здесь же сразу можно заметить, что как минимум две из четырех проблем данного анализа, а именно выявление генезиса и отнесение частных концепций к теории, не соответствуют поставленной задаче исследования. Они не имеют значения при выявлении поставленных вопросов, хотя и представляют определенный научный интерес.
Так или иначе, главной, по мнению В.А. Нехамкина, является проблема структуры теории.
В результате анализа, он приходит к выводу, что структура теории общественного прогресса состоит из следующих элементов:
1. Тезис о линейности общественного развития. Здесь В.А. Нехамкин обращает внимание на три допущения:
- История — поступательный процесс, развивающийся от низшего к высшему. В качестве примера он использует отрывок из известной поэмы Лукреция «Труды и дни», цитирует И.А. Гобозова. При этом автор не относит воззрения Лукреция Кара к теории общественного прогресса, скорее всего, из-за неполной их структуры. По моему мнению, при рассмотрении структуры теории общественного прогресса, следует ссылаться только на те частные концепции, которые ей принадлежат;
- Линейность — общее свойство любых процессов. Для подтверждения этого допущения автор статьи использует идеи Гердера и Конта, которые доказывают то, что линейность носит естественный характер, и примеры такого развития существуют и в природе;
- Исторический процесс — отрезок, имеющий начало и конец. Здесь автор ссылается на Августина (Сотворение мира — Страшный суд), Конта (теологическая — позитивная стадии), Гегеля (Восток-Запад), Кондорсе и т.д.
2. Разделение исторического процесса на этапы. В данном элементе также присутствуют три подпункта:
- Идея разделения исторического процесса на определенные стадии;
- Каждый последующий этап совершеннее предыдущего, ибо качественно превосходит его;
- Иерархичность этапов общественного развития.
3. Финализм;
4. Идея движущей силы у общественного прогресса;
5. Тезис о неизбежности (фатальности) прогресса;
6. Тезис об эстафетности прогресса.
На основании выявленной структуры автор предлагает разобрать оставшиеся элементы анализа.
Так, он приходит к выводу, что концепцию Августина можно отнести к теории общественного прогресса по причине того, что у нее в том или ином виде присутствуют основные структурные элементы. Отсюда же В.А. Нехамкин делает вывод о том, что «именно ее можно обоснованно признать исходной для формировавшейся на протяжении последующих столетий теории общественного прогресса».
О целесообразности этих положений анализа в контексте поставленных перед исследователем задач говорилось выше.
Далее автор приступает непосредственно к ответу на вопрос об устаревших и современных элементах теории. Для этого он опирается на методологию научно-исследовательских программ И. Лакатоса, и предлагает решить задачу отделения «твердого ядра» теории общественного прогресса от ее «защитного пояса».
В результате, В.А. Нехамкин делает следующее заключение: линейность, разделение исторического процесса на этапы, наличие у прогресса движущей силы и эстафетность относятся к «твердому ядру» теории и подлежат сохранению, тогда как финализм и фатальность относятся к «защитному поясу».
При этом от финализма человеческого развития, по мнению исследователя, следует отказаться, а прогресс, в свою очередь, также не носит фатального характера, так как «будущее открыто любым формам социальной эволюции».
Таким образом, автор решил вопрос об устаревших элементах теории, однако здесь закрадывается существенное противоречие.
Оно заключается в том, что все эти положения являются основой «общей концептуальной конструкции теории», и В.А. Нехамкин оценивал принадлежность той или иной частной концепции к ней по всем шести ее структурным элементам, как это было сделано с системой взглядов Аврелия Августина.
В результате получается, что при отбрасывании тезиса о финализме общественного прогресса и изменении идеи о фатализме человеческого развития в любой «новой и современной» концепции, мы не сможем отнести ее к теории общественного развития, как это можно наблюдать, например, у того же Лукреция Кара. Соответственно, это будет уже другая теория, несмотря на определенную связь с теорией общественного прогресса, к ней не относящаяся.
По моему мнению, в данном случае тезисы о финализме и фатализме развития либо попросту не могут быть отнесены к «защитному поясу» теории, а являются ее ядром, либо они вообще не должны быть включены в саму ее структуру.
Отсюда возникает вопрос и об отсутствии обоснования выбора методологии именно И. Лакатоса.
В заключение В.И. Нехамкин отвечает на вопрос «Должно ли негативное отношение к отдельным проявлениям технического прогресса… рассматриваться как достаточное основание для вывода вообще отказаться от данной теории при объяснении прошлого и прогнозировании будущего?». По его мнению, на основании проведенного анализа, теория общественного развития продолжает оставаться состоятельной в методологическом плане, и от нее нельзя отказываться по конъюктурным или иным соображениям, что, в принципе, верно, если не считать рассмотренных выше противоречий относительно положения элементов теории.
Итак, из приведенных выше размышлений можно сделать вывод, что автор из-за собственных ошибок в выявлении «твердого ядра» и «защитного пояса» теории, а также из-за добавления лишних элементов анализа, не решает поставленных перед исследованием задач. Вместо того чтобы оценить актуальность теории в современном мире, он скорее характеризует ее особенности, тогда как для реального выяснения эффективности теории общественного прогресса он должен был проанализировать ее цели, в которые входит способность к объяснению фактов, предсказанию процессов и событий, а также формулировке теоретических законов. Только на основании такого анализа проблема актуальности могла быть решена.