В жизни народов Востока доминируют духовно-нравственные и трансцендентальные мотивы. Именно эти мотивы легли в основу многих этико-философских школ, которые активно обсуждали данные проблемы. Поэтому Восточная философия является самобытным рациональным синтезом, который послужит духовно-нравственному освоению действительности.
Как показывают историко-философские исследования, предфилософское родовое сознание было связано с верой во многих богов. С возникновением классовых отношений вера во многих богов теряет свою основу, и она все больше переходит монотеизм. Таким богом в древнекитайской философии выступает Небо. Сначала между Небом и человеком, отсутствовала взаимосвязь. Основоположники даосизма Лао Дань и Лао-цзи, потом Конфуций и конфуцианцы превратят Небо в мифологический образ, культ, идеал. Лао-цзи говорит, что Небо долговечно, оно приносит сем существам, в том числе и людям, пользу («Дао-де-цзин» §7, §81), но «под небом все — лишь временно бывает» (там же, § 12). Конфуций и его ученики проповедовали Неба. Например, Конфуций говорил: « Провинившемуся перед Небом не о чем больше молиться» (Лунь юй,гл.З). Небо, по мнению философа, является высшей властью, поэтому воле его нельзя противиться или же нарушать им установленный порядок на земле. «Распространится ли дао? Это зависит от воли неба. Погибнет ли дао? Это зависит от воли Неба» (там же, гл. 17). Богатство и знатность зависит от воли Неба, даже жизнь и смерть находятся в руках Неба. Абсолютизируя воля Неба, Конфуций придает её всемогущество, вседозволенность, тотальность. Характер человека тоже формируется по воле Неба. Знание воли Неба мыслитель считал необходимым условием для обретения благородства. Поэтому он говорил, что « не зная воли Неба, нельзя стать благородным человеком» (там же, гл. 24).
Конечно, не все ученики Конфуция поддерживали его идею о тотальности воли Неба, особенно когда речь идет о характере человека, обожествлении его происхождения. Например, Мэн-цзы, ученик Конфуция, человек, который превратил конфуцианство в идеологию нового класса, исходил из того, что «человеколюбие, долг, правила поведения и знания вливаются в нас не извне, а всегда присущи нам» (Мэн-цзы, гл. 11). Благовоспитанность не дар неба, она зависит от социальных условий. «В урожайные годы многие сыновья и младшие братья бывают добрыми, — говорит Мэнцзы, — а в голодные годы становятся жестокими. Такое различие происходит не от тех природных качеств, которые дало им Небо, потому, что голод вынудил их сердца погрузиться зло» (там же, гл. 6). Вместе с тем, Мэн-цзы не отрицал роли Неба в управлении народом, в нравственном становлении сына неба, т.е. правителя.
Очень важно то, что в учении Мэн-цзы человек выступает не как бездумный исполнитель воли неба, а как его советчик. «В древности Яо рекомендовал Шунянебу и небо приняло его. Поэтому (я) сказал: « Небо не говорит, оно выразило (свою волю) через личное поведение и деятельность (Шуня)» (там же, гл.5). Таким образом, в учении Мэн-цзы человек становится соучастником, того что делается в Поднебесной, на земле.
Роль Неба в судьбе людей, Поднебесной в Китае не отрицалась никогда. Даже Хун Сюцюань (1814-1864) придерживающий христианских взглядов, отрицавший конфуцианскую традицию поклонения духам предков, выступавший против неравенства с революционными, иногда и атеистическими лозунгами признал существование законов неба. «Смуты, — писал он, — дойдя до предел, сменяются хорошим управлением, темнота, дойдя до предела, сменяется светом, и это закон неба». «Xочу только, чтобы миряне в Поднебесной… постоянно боялись небесного гнева, старательно соблюдали запреты, устанавливаемые небом…». Это не призыв к слепому поклонению Небу, а желание совершенствовать социальную жизнь и нравственность человека.
Индийская философия спиритуалистична, в ней всегда доминировали религиозные и духовно-нравственные проблемы, потому что, как отмечает С.Радхакришнан, «ее основной характер и господствующие мотивы формировались философскими мыслителями и религиозными умами…». Поэтому каждая религиозно-философская идея, духовно-нравственная концепция, волнуя сердца умы людей широко, иногда остро критически обсуждалась в обществе.
Во времена ведийских гимнов «Отец Небо», «Мать Земля», «Брат Агни» — Религия, по-видимому, властвовала над всей жизнью. Зависимость от бога была полной. Значит, божественное начало властвует над жизнью, а человек находится под его влиянием. Появляется Сурдхархи Готаты-Будда, и которая отрицает идею первопричины и тотальное влияние богов.
Нет никакой трансценденции, творца человеческого бытия все что совершается вокруг, в этой жизни — результаты деятельности человека. Поэтому он говорит: «В этом мире и в мире другом нет ни мудрецов, ни слабых, ни сильных, ни властных людей, как могли бы изменить мои суждения, мысли, а поэтому никто не мог бы подчинить меня своим желаниям (а поэтому никто не смог бы подчинить себе мое сердце); мои желания (мое сердце) являются моими (являются моим) и никто не способен властвовать над ними». «Мудрый человек не отвергаети не принимает никаких учений, он доверяет только себе и не поддается их влиянию». Значит Будда верит в человека, в способность его изменить себя и окружающий мир. Все зависит от духовно-нравственной ориентации человека, от его желания делать добр и освободиться от вожделений, пороков. Совершенствовать себя может каждый, только нужно желание, стремление, разумное поведение. «Тот, кто разумен, энергичен, добродетелен, тот, отличие от злого человека, достигает небесного царства все благороднейших, все совершеннейших». Но Будда не отрицает существования некого общего закона мироустройства. «Мир управлялся, управляется, и будет управляться законом справедливости. Обязанность человека-так устроить свою жизнь, чтобы она пришла в соответствие с этим законом. Будда оспаривает существование личного создателя, но этого вечного принципа он не оспаривает… К нас нет никаких данных, что Будда отрицал действительность вечного самодовлеющего дух, деятельного разума вселенной». А обожествление самого Будды показывает, чтобы человеку нужен бог или богоподобный символ, чтобы его душе не угасло желание совершенствоваться, достичь идеала.
Несмотря на то, что в исламе судьба и поступки человека предопределены Аллахом, Богом, арабоязычные мыслители не отрицают роли человека в обеспечении гармонического единства космического бытия и бытия земного.
Например, суфии- приверженцы суфизма пытались указать людям прямой путь к Богу, без посредников- священников, и они жили по принципу «в миру, но не от мира». Пребывая среди людей и соблюдая нормы общежития суфи сохраняли свою духовную независимость от общества, особенно «от честолюбия, алчности, интеллектуальной спеси, от слепого страха перед вышестоящим в мирской иерархии». В суфийской религиозно-философской системе «вахад ал-вужуд» «человек-микрокосм, своего рода мера всего дольнего мира-макракосма. Более того, человек-это посредствующие звено между Богом и миром».
В произведениях Ибн Араби, Накшбанда, Яссави, Замахшари, Омара Хайяма, Саади, Фаддриддина Атара, Джалолиддина Руми, Хафиза, Джами, Ансари, Навои, Махмуда Агзама рассматриваются вопросы взаимосвязи человеческого и божественного, при чем духовно-нравственное самосовершенствование человека определяется как единственное условие достижения гармонии между человеком и трансценденией. Это не «перенос акцента с биологическо-социальной сущности человека на его сверхприродное, божественное начало», а стремления к реализации духовно-нравственного потенциала человека на пути его достижения идеала. Это прекрасно выражено в следующих газелях Руми: «Если Вы хотите Бога увидеть глаза в глаза, со своей души смахните пыль смирения, сор мольвы, и любой, как я когда-то, Истиною озарен. В зеркале Его увидеть, ведь Всевышний-это Он».